22.Просвещение и школа в России в XVII - XVIII веке. 1700-е годы - переломные в истории отечественной школы и педагогической мысли. Россия пережила реформы воспитания и образования, которые были вызваны важными социально-экономическими фактами: политическим лидерством дворянства, укреплением позиций купечества и промышленников, складыванием режима абсолютизма, трансформацией чиновничьего аппарата, созданием новой армии и пр.Существенно переменился умственный настрой общества. Наметился переход от сословного общества к гражданскому. Россия, сохраняя самобытность, в то же время вступила на дорогу общеевропейского развития, что выразилось в усилении внимания к отдельной личности, создании национальной школьной системы. Образование стало рассматриваться как один из основных путей карьерыК концу XVII в. Россия не располагала системой регулярных учебных заведений. На протяжении 1700-х годов такая система была создана, что означало завершение эпохи господства старорусского иррегулярного воспитания и обучения, главенства семейного домашнего обучения. Появилась особая социальная группа, профессионально занимавшаяся умственным трудом и педагогической деятельностью.Был введен обычай посылать за границу молодых людей (обычно дворян) для обучения корабельному и мануфактурному делу, военным наукам. По главным промышленным городам Европы были рассеяны десятки русских учеников. Многие молодые дворяне, а также прошедшие отбор сыновья купцов и крестьян вполне успешно осваивали заморские науки.В начале XVIII в. в России появились государственные школы различных типов. В них не только готовили моряков, мастеровых, строителей, писарей и пр., но и давали общее образование. По преимуществу создавались дворянские учебные заведения. в Москве школа математических и навигацких наук в Сухаревой башне (1701Ученики получали кормовые деньги, жили при школе или наемных квартирах, которые снимали. За прогулы учащимся грозил немалый штраф. За побег из школы полагалась смертная казнь.Единственным учебным заведением повышенного образования в Москве оказалась Славяно-греко-латинская академия, в которой в 1716 г. училось до 400 студентов.К 1716 г. цифирные школы существовали в 12 городах, к 1722 г. - в 42 городах.

В учебных заведениях, созданных в начале XVIII в., обучали на русском языке.Вместо прежних Часослова и Псалтыря часто учили по "Букварю" Федора Поликарпова (1701), по книгам Ф. Прокоповича "Юности честное зерцало" и "Первое поучение отрокам". Учебные пособия впервые вводили латинский и греческий шрифты (для будущих переводчиков), содержали сравнения славянского, греческого и латинского языков, материал на общественно-бытовые, нравственные темы и пр. Во второй четверти XVIII в. реформирование образования замедлилось. Пришли в упадок цифирные школы, морская академия, инженерные и артиллерийские училища. Вместе с тем часть учебных заведений, созданных в петровское время, успешно развивалась. Например, расширилась сеть семи-нариумов: к 1764 г. насчитывалось до 26 таких школ с 6 тыс. учеников.Открытие в 1755 г. в Москве университета и университетских гимназий. Номинально университет был доступен всем сословиям, но фактически предназначался для детей дворян. Вначале в нем было три факультета: юридический, философский и медицинский. Первые студенты были набраны из духовных семинарий. Дворяне избегали посылать своих отпрысков в бессословный университет.Один из первых представителей русского Просвещения, участник школьных реформ Василий Никитич Татищев (1686-1750) открыл несколько горнозаводских школ; Разработанная Татищевым программа дворянского воспитания предусматривала обучение светским наукам и религии. Александр Николаевич Радищев (1749–1802), подобно Руссо, поклонником которого он был, связывал прогресс в воспитании с переустройством общества на началах справедливости и народного счастья. Радищев настаивал прежде всего на гражданском воспитании, на формировании "сынов отечества". Радищев требовал покончить с сословностью в образовании и сделать его одинаково доступным и для дворян, и для крестьян.Своеобразным манифестом русской педагогики конца ХVIII в. стал коллективный трактат профессоров Московского университета "Способ учения" (1771). В трактате провозглашены важные дидактические идеи об активном и сознательном обучении.

Приоритетом школьной политики второй половины XVIII в. было удовлетворение культурно-образовательных запросов дворянства. Избавившись от обязательной службы, дворянство стремилось заполнить досуг приобщением к культурным достижениям Европы. Усилилась тяга к новому западному образованию.Если при Петре I царила обязательная ("указная") программа, согласно которой дворянам следовало приобретать известные научно-технические знания, то теперь в соответствующих школах учились лишь дети мелкопоместных дворян. Знать предпочитала учиться светским манерам, наслаждаться театром и иными искусствами.Подобный поворот отрицательно повлиял на состояние учебных заведений, во главе которых стояли Петербургский и Московский университеты.

Заметные успехи делали специальные военно-учебные заведения - сухопутный и морской кадетские корпуса. Уставом 1766 г. программа обучения в кадетском корпусе делилась на три группы наук: 1) руководствующие к познанию предметов, нужных гражданскому званию; 2) полезные или художественные; 3) "руководствующие к познанию прочих искусств". К наукам первой группы относились нравоучение, юриспруденция, экономия. К наукам второй группы – общая и экспериментальная физика, астрономия, общая география, навигация, естествознание, воинские науки, рисование, гравирование, архитектура, музыка, танцы, фехтование, скульптура. К наукам третьей группы - логика, математика, красноречие, физика, священная и светская мировая история, география, хронология, латинский и французский языки, механика. Столь обширная программа реализовывалась лишь отчасти. Весьма значительные количество часов приходилось на французский язык.

Во второй половине XVIII в. получили развитие частные учебные заведения, предназначенные для дворянского сословия. В них использовалась программа государственных школ.В истории школьных проектов и реформ екатерининской эпохи просматриваются два этапа. На первом этапе (1760-е гг.) заметно влияние французской педагогической традиции. На втором этапе (с начала 1780-х гг.) - влияние германского школьно-педагогического опыта.Несколько проектов подготовила созданная в 1768 г. "Частная комиссия об училищах": 1) о низших деревенских училищах; 2) о низших городских училищах; 3) о средних училищах; 4) об училищах для иноверцев. Планировалось в селах и больших деревнях повсеместно учреждать начальные школы - низшие деревенские училища; здания строить на средства прихожан; учителей набирать из местных священников; труд учителей оплачивать натурой и деньгами за счет родителей. Школы предназначались для мальчиков. По желанию родителей в школы могли принимать девочек и учить их бесплатно. Обязательными предметами должны были стать религия и чтение. Обучение в главных народных училищах длилось пять лет. Помимо программы малого училища, в курс обучения входили евангелие, история, география, геометрия, механика, физика, естествознание, архитектура; для желающих - латинский и живые иностранные языки: татарский, персидский, китайский (преподавание западноевропейских языков не предусматривалось). В главных училищах можно было приобрести педагогическое образование.Из училищ были устранены официальные представители церкви. Преподавание (в том числе, катехизиса и священной истории) поручалось гражданским учителям.

Грамотность и просвещение в Древней Руси (IX-XVII века)

Письменность у восточных славян существовала еще до принятия христианства. О своеобразном пиктографическом письме - «русских письменах» сообщали многие источники. Создателями славянской азбуки («глаголицы» и «кириллицы») считаются византийские монахи-миссионеры Кирилл и Мефодий, жившие в Х-ХХ вв.

Принятие христианства в 988 г., ставшего официальной религией Киевской Руси, способствовало быстрому распространению письменности и письменной культуры. На Руси появилось большое количество переводной литературы религиозного и светского содержания, при соборах и монастырях возникли первые библиотеки. Начала создаваться оригинальная русская литература - религиозная и светская (летописи, слова, поучения, жития и др.)

С введением христианства связано и начало школьного образования в Древней Руси. Первые школы в Киевском государстве были созданы князем Владимиром Святославовичем. «Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное», - сообщалось в летописи. Князь Ярослав Владимирович, вошедший в историю как Мудрый, расширил круг людей, обучавшихся грамоте, предписав священникам «по городам и иным местам» учить людей, ибо «велика ведь бывает польза от учения книжного». В Новгороде им была создана школа, в которой обучались 300 детей духовенства и церковных старост. Обучение в ней велось на родном языке, учили чтению, письму, основам христианского вероучения и счету. В Древней Руси были школы и высшего типа, готовившие к государственной и церковной деятельности. В таких школах наряду с богословием изучались философия, риторика, грамматика, знакомились с историческими, географическими и естественнонаучными сочинениями. Особые школы существовали для обучения грамоте и иностранным языкам; в 1086 году в Киеве было открыто первое женское училище. По образцу киевской и новгородской при дворах русских князей открывались и другие школы - например, в Переяславле, Чернигове, Суздале школы создавались при монастырях.

Школы были не только учебными заведениями, но и центрами культуры, в них делались переводы древних и византийских авторов, переписывались рукописи.

Образованность в Киевский период ценилась очень высоко. Высокий уровень профессионального мастерства, с которым исполнены дошедшие до нас древнейшие русские книги (прежде всего, самая древняя - «Остромирово Евангелие», 1057 г.), свидетельствует о налаженном производстве рукописных книг уже в Х в. Хорошо образованных людей летописи называли «книжными мужами».

О широком распространении грамотности среди населения свидетельствуют берестяные грамоты, найденные археологами в большом количестве. Они представляют собой частные письма, хозяйственные записи, расписки и учебные тетради. Кроме того, были найдены деревянные дощечки, с вырезанными на них буквами. Вероятно, такие азбуки служили учебниками при обучении детей. Сохранились также письменные свидетельства о существовании в XIII-XV веках училищ для детей и об учителях - «книжниках». Училища существовали не только в городах, но и в сельской местности. В них обучали чтению, письму, церковному пению и счету, т.е. давали начальное образование.

Монголо-татарское нашествие имело катастрофические последствия для русской культуры. Гибель населения, разрушение городов - очагов грамотности и культуры, разрыв связей с Византией и западными странами, уничтожение книг привели к понижению общекультурного уровня Древней Руси. Хотя традиции письменности и книжности удалось сохранить, распространение грамотности было сосредоточено в этот период в основном в руках церкви. В монастырях и церквях создавались училища, где детей обучали представители духовенства. Вместе с тем уровень грамотности населения Древней Руси был очень низким, даже среди духовенства, для которого грамотность была ремеслом. Поэтому в 1551 году на Стоглавом соборе было принято решение: «В царствующем граде Москве и по всем градам…у священников, у дьяконов и у дьячков учините в домех училища, чтобы священники и дьяконы и все православные христиане в коемжде граде предавали им своих детей на учение грамоте и на учение книжного письма». Решение Стоглавого собора не было осуществлено. Школ было мало, и образование в них ограничивалось усвоением элементарной грамоты. По-прежнему преобладало индивидуальное обучение в домашних условиях. Учебными пособиями являлись богослужебные книги.

Во второй половине XVI в. появились специальные грамматики («Беседа о учении грамоте, что есть грамота и что ея строение, и чего рада составися таковое учение, и что от нея приобретение, и что прежде всего учитися подобает») и арифметики («Книга, рекома по-гречески Арифметика, а по-немецки Алгоризма, а по-русски цыфирная счетная мудрость»).

В середине XVI столетия произошло крупнейшее событие в истории русской культуры, сыгравшее важнейшую роль в развитии грамотности и книжности, - возникло книгопечатание. 1 марта 1564 г. из московской типографии вышел «Апостол» - первая русская датированная печатная книга. Во главе государственной типографии, созданной по инициативе Ивана IV и митрополита Макария, стали дьякон кремлевской церкви Иван Федоров и Петр Мстиславец.в. еще более увеличил потребности в распространении грамотности и просвещения. Развитие городской жизни, оживление торгово-промышленной деятельности, усложнение системы государственного аппарата, рост связей с зарубежными странами требовали большого числа образованных людей.

Распространение книг приобрело в этот период значительно более широкие масштабы. Стали составляться обширные библиотеки из русской и переводной литературы. Более интенсивно работал Печатный двор, выпускавший не только религиозные произведения, но и книги светского содержания. Появились первые печатные учебники. В 1634 г. вышел первый русский букварь Василия Бурцева, неоднократно переиздававшийся. Во второй половине XVII в. было напечатано более 300 тыс. букварей, около 150 тыс. учебных «Псалтырей» и «Часословов». В 1648 г. вышла печатная «Грамматика» Мелетия Смотрицкого, в 1682 г. - таблица умножения. В 1678 г. в Москве была издана книга Иннокентия Гизеля «Синопсис», ставшая первым печатным учебником русской истории. В 1672 г. в Москве открылась первая книжная лавка.

С середины XVII в. в Москве стали открываться школы, созданные по образцу европейских грамматических школ и дававшие как светское, так и богословское образование. В 1687 г. в России было открыто первое высшее учебное заведение - Славяно-греко-латинское училище (академия), предназначавшееся для подготовки кадров высшего духовенства и чиновников государственной службы. Принимали в академию людей «всякого чина, сана и возраста». Возглавили академию греки, братья Софроний и Иоанникий Лихуды. Программа Славяно-греко-латинской академии была построена по образцу западноевропейских учебных заведений. Уставом академии предусматривалось преподавание гражданских и духовных наук: грамматики, риторики, логики и физики, диалектики, философии, богословия, юриспруденции, латыни и греческого языка, других светских наук.

В это время произошли и важные изменения в методике начального обучения. Буквослагательный метод обучения грамоте сменился звуковым. Вместо буквенного обозначения цифр (буквами кириллического алфавита) стали использоваться арабские цифры. В буквари вошли связные тексты для чтения, например, псалмы. Появились «азбуковники», т.е. толковые словари для учащихся. Наиболее слабо было поставлено преподавание математики. Только в XVII веке стали появляться учебники с арабскими цифрами. Из четырех правил арифметики на практике использовались только сложение и вычитание, почти не применялись действия с дробями. Более или менее развитой была геометрия, а вернее, практическое землемерие. Астрономия тоже была чисто прикладной областью (составление календарей и др.). В XII веке распространилась астрология. Естествоведческие знания были случайными, несистематическими. Развивалась практическая медицина (в основном заимствованная с Востока) и особенно фармацевтика.

просвещение образование грамотность педагогический

Соблазн "заглянуть" в прошлое и собственными глазами "увидеть" ушедшую жизнь обуревает любого историка-исследователя. К тому же для подобного путешествия во времени не требуется фантастических приспособлений. Древний документ - самый надежный носитель информации, который, подобно волшебному ключу, отмыкает заветную дверь в прошлое. Такую благословенную для историка возможность получил Даниил Лукич Мордовцев* - известный в XIX веке журналист и писатель. Его историческая монография "Русские школьные книги" опубликована в 1861 году в четвертой книжке "Чтений в обществе истории и древностей Российских при Московском Университете". Работа посвящена древней русской школе, о которой в то время (а впрочем, и сейчас) еще так мало было известно.

Многие и по сию пору уверены, что в допетровскую эпоху на Руси вообще ничему не учили. Более того, само образование тогда якобы преследовала церковь, требовавшая только, чтобы ученики кое-как твердили наизусть молитвы и понемногу разбирали печатные богослужебные книги. Да и учили, мол, лишь детей поповских, готовя их к принятию сана. Те же из знати, кто верил в истину "учение - свет...", поручали образование своих отпрысков выписанным из-за границы иностранцам. Остальные же обретались "во тьме незнания".

Все это опровергает Мордовцев. В своих исследованиях он опирался на любопытный исторический источник, попавший к нему в руки, - "Азбуковник". В предисловии к монографии, посвященной этой рукописи, автор написал следующее: "В настоящее время я имею возможность пользоваться драгоценнейшими памятниками 17-го века, которые еще нигде не были напечатаны, не упомянуты и которые могут послужить к объяснению интересных сторон древней русской педагогики. Материалы эти заключаются в пространной рукописи, носящей название "Азбуковника" и вмещающей в себя несколько разных учебников того времени, сочиненных каким-то "первопроходцем", отчасти списанных с других, таких же, изданий, которые озаглавлены были тем же именем, хотя и различались содержанием и имели различный счет листов".

Исследовав рукопись, Мордовцев делает первый и важнейший вывод: в Древней Руси училища как таковые существовали. Впрочем, подтверждает это и более древний документ - книга "Стоглав" (собрание постановлений Стоглавого Собора, проходившего с участием Ивана IV и представителей Боярской думы в 1550-1551 годах). В ней содержатся разделы, говорящие об образовании. В них, в частности, определено, что училища разрешено содержать лицам духовного звания, если соискатель получит на то разрешение у церковного начальства. Перед тем, как выдать ему таковое, надлежало провести испытания основательности собственных познаний претендента, а от надежных поручителей собрать возможные сведения о его поведении.

Но как были устроены училища, как управлялись, кто в них обучался? На эти вопросы "Стоглав" ответов не давал. И вот в руки историка попадает несколько рукописных "Азбуковников" - книг весьма любопытных. Несмотря на свое название, это, по сути, не учебники (в них нет ни азбуки, ни прописей, ни обучения счету), а скорее руководство для учителя и подробнейшие наставления ученикам. В нем прописан полный распорядок дня школяра, кстати, касающийся не только школы, но и поведения детей за ее пределами.

Вслед за автором заглянем в русскую школу XVII века и мы, благо "Азбуковник" дает тому полную возможность. Начинается все с прихода детей утром в специальный дом - училище. В разных "Азбуковниках" наставления по этому поводу написаны в стихах либо в прозе, они же, видимо, служили и для закрепления навыков чтения, а потому ученики упорно твердили:

В доме своем, от сна восстав, умыйся,
Прилучившимся плата краем добре утрися,
В поклонении святым образам продолжися,
Отцу и матери низко поклонися.
В школу тщательно иди
И товарища своего веди,
В школу с молитвой входи,
Тако же вон исходи.

О том же наставляет и прозаический вариант.

Из "Азбуковника" мы узнаем очень важный факт: образование в описываемые времена не было на Руси сословной привилегией. В рукописи, от лица "Мудрости", содержится призыв к родителям разных сословий отдавать отроков для обучения "прехитрой словесности": "Сего ради присно глаголю и глаголя не престану людям благочестивым во слышание, всякого чина же и сана, славным и худородным, богатым и убогим, даже и до последних земледельцев". Ограничением к обучению служили лишь нежелание родителей либо уж совершеннейшая их бедность, не позволявшая хоть чем-нибудь оплатить учителю за обучение чада.

Но последуем за учеником, вошедшим в училище и уже положившим свою шапку на "общую грядку", то есть на полку, поклонившимся и образам, и учителю, и всей ученической "дружине". Школяру, пришедшему в школу ранним утром, предстояло провести в ней целый день, до звона к вечерней службе, который был сигналом и к окончанию занятий.

Учение начиналось с ответа урока, изучавшегося накануне. Когда же урок был всеми рассказан, вся "дружина" совершала перед дальнейшими занятиями общую молитву: "Господи Иисусе Христе Боже наш, содетелю всякой твари, вразуми мя и научи книжного писания и сим увем хотения Твоя, яко да славлю Тя во веки веков, аминь!"

Затем ученики подходили к старосте, выдававшему им книги, по которым предстояло учиться, и рассаживались за общим длинным ученическим столом. Каждый занимал место, указанное ему учителем, соблюдая при этом следующие наставления:

Малии в вас и велицыи все равны,
Учений же ради вящих местом да будут знатны...
Не потесняй ближнего твоего
И не называй прозвищем товарища своего...
Тесно друг к другу не сочитайтеся,
Коленями и локтями не присвояйтеся...
Данное тебе учителем кое место,
Тут житие твое да будет вместно...

Книги, будучи собственностью школы, составляли главную ее ценность. Отношение к книге внушалось трепетное и уважительное. Требовалось, чтобы ученики, "замкнув книгу", всегда клали ее печатью кверху и не оставляли в ней "указательных древец" (указок), не слишком разгибали и не листали попусту. Категорически запрещалось класть книги на лавку, а по окончании учения книги надлежало отдать старосте, который складывал их в назначенное место. И еще один совет - не увлекаться разглядыванием книжных украшений - "повалок", а стремиться понять написанное в них.

Книги ваши добре храните
И опасно на место кладите.
...Книгу, замкнув, печатью к высоте
полагай,
Указательного же древца в нею отнюдь
не влагай...
Книги к старосте в соблюдение,
со молитвой, приносите,
Тако же заутро принимая,
с поклонением, относите...
Книги свои не вельми разгибайте,
И листов в них тож не пригибайте...
Книг на седалищном месте
не оставляйте,
Но на уготованном столе
добре поставляйте...
Книг аще кто не бережет,
Таковый души своей не бережет...

Почти дословное совпадение фраз прозаического и стихотворного вариантов разных "Азбуковников" позволило Мордовцеву предположить, что правила, в них отраженные, едины для всех училищ XVII века, а следовательно, можно говорить об общем их устройстве в допетровской Руси. К этому же предположению подвигает и похожесть наставлений относительно довольно странного требования, запрещающего ученикам рассказывать вне стен школы о том, что в ней происходит.

В дом отходя, школьных бытностей
не кажи,
Сему и всякого товарища своего накажи...
Словес смехотворных и подражание
в школу не вноси,
Дел же бывавших в ней отнюдь не износи.

Такое правило как бы обособляло учеников, замыкая школьный мир в отдельную, почти семейную общность. С одной стороны, оно огораживало ученика от "неполезных" влияний внешнего окружения, с другой - связывая учителя и его подопечных особенными отношениями, недоступными даже для ближайших родственников, исключало вмешательство посторонних в процесс обучения и воспитания. Поэтому услышать из уст тогдашнего учителя столь часто употребляемую ныне фразу "Без родителей в школу не приходи" было просто немыслимо.

Еще одно наставление, роднящее все "Азбуковники", говорит о тех обязанностях, которые в школе возлагались на учеников. Они должны были "пристроять школу": мести сор, мыть полы, лавки и стол, менять воду в сосудах под "светцем" - подставкой для лучины. Освещение школы с помощью той же лучины также было обязанностью учеников, как и топка печей. На такие работы (говоря языком современным - на дежурство) староста школьной "дружины" назначал учеников посменно: "Кто школу нагревает, тот в той и все пристрояет".

Сосуды воды свежия в школу приносите,
Лохань же со стоялой водой вон износите,
Стол и лавки чисто велица моются,
Да приходящим в школу не гнюсно видится;
Сим бо познается ваша личная лепота
Аще у вас будет школьная чистота.

Наставления призывают учеников не драться, не шалить, не воровать. Особенно строго запрещается шуметь в самой школе и рядом с ней. Жесткость такого правила понятна: училище находилось в доме, принадлежащем учителю, рядом с усадьбами других жителей города. Поэтому шум и разные "неустройства", способные вызвать гнев соседей, вполне могли обернуться доносом церковному начальству. Учителю пришлось бы давать неприятнейшие объяснения, а если это не первый донос, то содержатель школы мог "попасть под запрещение содержать училище". Вот почему даже попытки нарушить школьные правила пресекались сразу же и нещадно.

Вообще дисциплина в древнерусской школе была крепкая, суровая. Весь день четко расписан правилами, даже пить воду позволялось только трижды в день, а "ради нужды на двор отходити" можно было с разрешения старосты считанные разы. В этом же пункте содержатся и некие правила гигиены:

Ради нужды кому отходити,
К старосте четырежды днем ходите,
Немедля же паки оттуда приходите,
Руки для чистоты да измываете,
Егда тамо когда бываете.

Все "Азбуковники" имели обширный раздел - о наказаниях ленивых, нерадивых и строптивых учеников с описанием самых разнообразных форм и методов воздействия. Не случайно "Азбуковники" начинаются панегириком розге, писанным киноварью на первом листе:

Благослови, Боже, оные леса,
Иже розги родят на долгие времена...

И не только "Азбуковник" воспевает розгу. В азбуке, напечатанной в 1679 году, есть такие слова: "Розга ум вострит, возбуждает память".

Не нужно, однако, думать, что ту власть, которой обладал учитель, он употреблял сверх всякой меры - хорошее учение искусной поркой не заменишь. Тому, кто прославился как мучитель да еще плохо учащий, никто бы не дал своих детей в учение. Врожденная жестокость (если таковая имеется) не проявляется в человеке внезапно, и патологически жестокой личности никто не позволил бы открыть училище. О том, как следует учить детей, говорилось и в Уложении Стоглавого Собора, бывшем, по сути, руководством для учителей: "не яростью, не жестокостью, не гневом, но радостным страхом и любовным обычаем, и сладким поучением, и ласковым утешением".

Вот между этими двумя полюсами где-то и пролегала стезя воспитания, и когда "сладкое поучение" не шло в прок, то в дело вступал "педагогический инструмент", по уверениям знатоков, "вострящий ум, возбуждающий память". В различных "Азбуковниках" правила на этот счет изложены доступно самому "грубоумному" ученику:

Если кто учением обленится,
Таковый ран терпети не постыдится...

Поркой не исчерпывался арсенал наказаний, и надо сказать, что розга была в том ряду последней. Шалуна могли отправить в карцер, роль которого с успехом исполнял школьный "нужной чулан". Есть в "Азбуковниках" упоминание и о такой мере, которая нынче называется "оставить после уроков":

Если кто урока не учит,
Таковый из школы свободного отпуста
не получит...

Впрочем, точного указания, уходили ли ученики для обеда по домам, в "Азбуковниках" нет. Более того, в одном из мест говорится, что учитель "во время хлебоядения и полуденного от учения пристания" должен читать своим ученикам "полезные писания" о мудрости, о поощрении к учению и дисциплине, о праздниках и т. д. Остается предположить, что такого рода поучения школяры слушали за общим обедом в школе. Да и другие признаки указывают на то, что при школе имелся общий обеденный стол, содержавшийся на родительскую складчину. (Впрочем, возможно, в разных школах именно этот порядок не был одинаковым.)

Итак, большую часть дня ученики неотлучно находились в школе. Для того чтобы иметь возможность отдохнуть или отлучиться по необходимым делам, учитель избирал себе из учеников помощника, называемого старостой. Роль старосты во внутренней жизни тогдашней школы была чрезвычайно важна. После учителя староста был вторым человеком в школе, ему даже дозволялось замещать самого учителя. Поэтому выбор старосты и для ученической "дружины", и для учителя было делом важнейшим. "Азбуковник" предписывал выбирать таковых самому учителю из старших учеников, в учебе прилежных и благоприятных душевных качеств. Учителя книга наставляла: "Имей у себя в остерегании их (то есть старост. - В.Я. ). Добрейших и искусных учеников, могущих и без тебе оглашати их (учеников. - В.Я. ) пастушеским словом".

О количестве старост говорится по-разному. Скорее всего, их было трое: один староста и два его подручных, поскольку круг обязанностей "избранных" был необычайно широк. Они наблюдали за ходом учебы в отсутствие учителя и даже имели право наказывать виновных за нарушение порядка, установленного в школе. Выслушивали уроки младших школьников, собирали и выдавали книги, следили за их сохранностью и должным с ними обращением. Ведали "отпуском на двор" и питьем воды. Наконец, распоряжались отоплением, освещением и уборкой школы. Староста и его подручные представляли учителя в его отсутствие, а при нем - доверенных помощников.

Все управление школой старосты проводили без всякого доносительства учителю. По крайней мере, так считал Мордовцев, не найдя в "Азбуковниках" ни одной строчки, поощрявшей фискальство и наушничество. Наоборот, учеников всячески приучали к товариществу, жизни в "дружине". Если же учитель, ища провинившегося, не мог точно указать на конкретного ученика, а "дружина" его не выдавала, тогда объявлялось наказание всем ученикам, и они скандировали хором:

В некоторых из нас есть вина,
Которая не перед многими дньми была,
Виновни, слышав сие, лицом рдятся,
Понеже они нами, смиренными, гордятся.

Часто виновник, дабы не подводить "дружину", снимал порты и сам "восходил на козла", то есть ложился на лавку, на которой и производилось "задавание лозанов по филейным частям".

Стоит ли говорить, что и учение, и воспитание отроков были тогда проникнуты глубоким почтением к православной вере. Что смолоду вложено, то и произрастет во взрослом человеке: "Се бо есть ваше детское, в школе учащихся дело, паче же совершенных в возрасте". Ученики были обязаны ходить в церковь не только в праздничные и воскресные дни, но и в будни, после окончания занятий в училище.

Вечерний благовест давал знак к окончанию учения. "Азбуковник" поучает: "Егда отпущены будите, вси купно воссташе и книги своя книгохранителю вдаваше, единым возглашением всем купно и единогласно воспевайте молитву преподобного Симеона Богоприимца: "Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко" и "Преславная Приснодево". После этого ученики должны были идти к вечерне, учитель же наставлял их, дабы в церкви вели себя благопристойно, потому что "все знают, что вы учитесь в школе".

Однако требования пристойно вести себя не ограничивались только школой или храмом. Училищные правила распространялись и на улицу: "Егда же учитель отпустит вас в подобное время, со всем смирением до дому своего идите: шуток и кощунств, пхания же друг друга, и биения, и резвого бегания, и камневержения, и всяких подобных детских глумлений, да не водворится в вас". Не поощрялось и бесцельное шатание по улицам, особенно возле всяческих "зрелищных заведений", называемых тогда "позорищами".

Конечно же приведенные правила - более благие пожелания. Нет в природе таких детей, что удержались бы от "пхания и резвого бегания", от "камневержения" и похода "на позорище" после того, как они целый день провели в школе. Понимали это в старину и учителя и потому стремились всеми мерами уменьшить время безнадзорного пребывания учеников на улице, толкающей их к соблазнам и к шалостям. Не только в будние дни, но в воскресные и в праздничные школяры обязаны были приходить в училище. Правда, в праздники уже не учились, а только отвечали выученное накануне, читали вслух Евангелие, слушали поучения и разъяснения учителя своего о сути праздника того дня. Потом все вместе шли в церковь к литургии.

Любопытно отношение к тем ученикам, у которых учение шло плохо. В этом случае "Азбуковник" отнюдь не советует их усиленно пороть или наказывать как-то иначе, а, наоборот, наставляет: "кто "борзоучащийся", да не возносится над товарищем "грубоучащимся". Последним настоятельно советовалось молиться, призывая на помощь Бога. А учитель с такими учениками занимался отдельно, говоря им постоянно о пользе молитвы и приводя примеры "от писания", рассказывая о таких подвижниках благочестия, как Сергий Радонежский и Александр Свирский, которым учение поначалу совсем не давалось.

Из "Азбуковника" видны подробности учительской жизни, тонкости взаимоотношени й с родителями учеников, вносившими учителю по договоренности и по возможности каждого плату за обучение своих деток - частью натурой, частью деньгами.

Помимо школьных правил и порядков "Азбуковник" рассказывает о том, как после прохождения первоначального образования ученики приступают к изучению "семи свободных художеств". Под коими подразумевались: грамматика, диалектика, риторика, музыка (имелось в виду церковное пение), арифметика и геометрия ("геометрией" тогда называлось "всякое землемерие", включавшее в себя и географию и космогонию), наконец, "последней по счету, но первой действом" в перечне наук, изучавшихся тогда, называлась астрономия (или по-славянски "звездознание").

А еще в училищах занимались изучением стихотворного искусства, силлогизмов, изучали целебры, знание которых считалось необходимым для "виршеслогательства", знакомились с "рифмом" из сочинений Симеона Полоцкого, узнавали стихотворные меры - "един и десять родов стиха". Учились сочинять двустишия и сентенции, писать приветствия в стихах и в прозе.

К сожалению, труд Даниила Лукича Мордовцева остался неоконченным, его монография была завершена фразой: "На днях перевели Преосвященного Афанасия в Астраханскую Епархию, лишив меня возможности окончательно разобрать интересную рукопись, и потому, не имея под рукой "Азбуковников", и принужден я окончить свою статью тем, на чем остановился. Саратов 1856 год".

И тем не менее уже через год после того, как работа Мордовцева была напечатана в журнале, его монографию с тем же названием издал Московский университет. Талант Даниила Лукича Мордовцева и множественность тем, затронутых в источниках, послуживших для написания монографии, сегодня позволяют нам, минимально "домысливая ту жизнь", совершить увлекательное и не без пользы путешествие "против потока времени" в семнадцатый век.

В. ЯРХО, историк.

* Даниил Лукич Мордовцев (1830-1905), окончив гимназию в Саратове, учился сначала в Казанском, затем в С.-Петербургском университете, который окончил в 1854 году по историко-филологическому факультету. В Саратове же он начал литературную деятельность. Выпустил несколько исторических монографий, опубликованных в "Русском слове", "Русском вестнике", "Вестнике Европы". Монографии обратили на себя внимание, и Мордовцеву предлагают даже занять кафедру истории в С.-Петербургском университете. Не менее был известен Даниил Лукич и как писатель на исторические темы.

От епископа Саратовского Афанасия Дроздова он получает рукописные тетради XVII века, рассказывающие о том, как были организованы училища на Руси.

Вот как описывает Мордовцев попавшую к нему рукопись: "Сборник состоял из нескольких отделов. В первом помещается несколько "Азбуковников", с особенным счетом тетрадок; вторая половина состоит из двух отделов: в первом - 26 тетрадок, или 208 листов; во втором 171 лист. Вторая половина рукописи, оба ее отдела, писаны одною и той же рукой... Тою же рукой выписан и весь отдел, состоящий из "Азбуковников", "Письмовников", "Школьных благочиний" и прочего - до 208 листа. Далее тем же почерком, но иными чернилами написано до 171-го листа и на том листе, "четвероконечной " хитрой тайнописью написано "Начато в Соловецкой пустыни, тож де на Костроме, под Москвою во Ипатской честной обители, тем же первостранником в лето миробытиа 7191 (1683 г.)".

Одним из наиболее ярких показателей уровня развития общества является народное образование. Кажется, ни по одному вопросу нашей истории не существует такой разницы во мнениях, как по вопросу о роли школы и распространения грамотности среди населения в Древней Руси. Одни считают существование школ до Петра I редким исключением, другие говорят о многочисленных церковно-приходских училищах. Одни - о поголовной безграмотности, другие - наоборот.

Трудно согласиться с обеими точками зрения, скорее всего истина лежит где-то посередине. В России существовал пласт людей, для которых грамотность была необходимостью, - это, безусловно, духовенство, но и среди них было много невежд, они лишь зазубривали наизусть тексты основных служб, минуя хитрую науку грамоты. Считалось, что грамотности можно достичь и без школ, нужно лишь найти себе "мастера" (учителя). Но, научившись читать, русский любитель просвещения попадал в мир рукописей и печатных книг. Тогда становилось ясно, что одной грамотности мало, появилась нужда в грамматике, а за ней потребность в остальных знаниях.

Несомненным остается одно, что рассматриваемый век в области образования шагнул значительно дальше века XVI благодаря распространению массового книгопечатания. Наряду с традиционной духовной литературой издается ряд учебных пособий. Так, в 1634 г. был опубликован букварь В. Бурцева, став первым учебником для многих поколений русских людей. Он был неоднократно переиздан в течение XVII в. Выходят в свет также грамматика М. Смотрицкого и практическое руководство для счета - таблица умножения.

Несмотря на то, что все мировоззрение русского человека в это время определяет Русская Православная Церковь, достаточно консервативный общественный институт, у народа растет интерес ко всему иноземному. При царе Алексее Михайловиче Романове увлечение западной культурой возрастает, в Москве появилась Немецкая слобода, где проживали иноземцы, многие из которых являлись специалистами в различных областях науки. Но справедливости ради необходимо заметить, что наряду с людьми знающими и образованными в Россию стремились и разного рода авантюристы, проходимцы, искатели легкой наживы и просто безграмотные люди.

По приглашению царя в Москву приезжает выдающийся белорусский ученый и поэт Симеон Емельянович Петровский-Ситнианович. В России он стал широко известен под именем Симеона Полоцкого. Он был обласкан при дворе, и ему поручили обучение царских детей, т. к. считался образцом домашнего учителя того времени.

Имея самые обширные и разносторонние научные знания, он старался преподать их занятно, заставлял учить шутя. Зная латинский и польский языки, он собирает разного рода изречения, определения, анекдоты и все это передает стихами, виршами ("того ради да присвойственного себе сладостию сердцам читателей приятнейши суще, аки нуждею вликут я ко читанью частейшему и удобнее памятью содержаться могут").

Успехи С. Полоцкого при дворе не могли не оскорбить старых учителей. О нем пошли толки, что учение его не совсем правильно, а это являлось страшным обвинением при тогдашней подозрительности к новым учителям.

Все же Полоцкий, благодаря своей ловкости, удержался, но не мог не выразить своего негодования на несправедливые обвинения. Он, как ревнитель просвещения, в своих проповедях нападал на старых учителей, священников, обличая их в невежестве. В 1664 г. Симеон Полоцкий становится руководителем одной из первых в России Заиконоспасскойгреко-латинской школы. Учениками в эту школу были назначены четверо подьячих. Они должны были освоить латынь и грамматику. На деле же Полоцкий, кроме указанных предметов, преподавал своим ученикам полный курс Киевского университета.

В 1668 г. этот курс был закончен, а ученики отправлены заканчивать учение в Курляндию и тайно наблюдать за действиями русских послов. Школа же Полоцкого, по всей видимости, на этом первом выпуске и прекратила свое существование. Но один из учеников, Семен Медведев, постригшись в монахи, вернулся в Москву и стал ревностным пропагандистом как взглядов своего учителя, так и самой идеи латинской богословской школы. Дело в том, что все научные издания того времени печатались в Европе исключительно на латинском языке.

Естественно, попадая в Россию, они требовали либо перевода, либо глубокого научного знания этого языка, а также традиций западного богословия. Однако его идеи встречают препятствия со стороны высшего московского духовенства. И это понятно: для людей сугубо православных латинский язык означал всякое латинство, т. е. католичество, враждебное во многом русской религиозной традиции.

Несмотря на это, школы открывались и значительно ранее, так, первое греко-латинское училище было организовано в 1649 г. в Москве при Андреевском монастыре. Ее основоположником стал один из культурнейших людей того времени, близкий к царю боярин Ф.М. Ртищев. Вторая греко-латинская школа при Чудовом монастыре возглавлялась известным церковным писателем Епифанием Славинецким, являвшимся одним из первых русских филологов.

В 70-е годы Полоцкий разработал проект создания первой в России академии, в которой могли бы учиться люди разных сословий. Выбор преподавателей для нее был возложен на Константинопольского патриарха.

И в 1685 г. по его рекомендации в Москву приезжают учителя, доктора наук братья Иоанникий и Софроний Лихуды, получившие высшее образование в Падуе и Венеции. В 1687 г. была учреждена Славяно-греко-латинская академия, в которую принимали людей "всякого чина, сана и возраста", но обязательно православного вероисповедания. Академия должна была стать оплотом православия и в то же время очагом распространения "латинской культуры". Здесь преподавались латинский и греческий языки, грамматика, пиитика, риторика, логика, психология, физика, мораль и богословие, изучение которых должно было снабдить учеников "семенами мудрости". Академия была наделена деньгами и разными льготами, получила собственную библиотеку. Братья Лихуды составили учебники грамматики, пиитики, риторики, психологии, физики и других предметов. Они сами же и преподавали эти предметы. Обучение шло успешно. Уже через три года лучшие ученики могли сами делать переводы книг с латыни и греческого.

Но в 1694 г. Иоанникий и Софроний были обвинены в распространении ереси и изгнаны из академии.

Способствовал этому противник светского образования патриарх Досифей. Однако дело просвещения приносило свои плоды. Отчасти оно распространилось в Поморье, Поволжье. Но образование, как и многое другое, было привилегией феодалов, духовенства и богатого купечества. Уделом же большинства крестьян и посадских людей оставалась неграмотность.

В академии продолжали преподавать ученики братьев, и ее выпускниками стали многие знаменитые деятели русской культуры.

История педагогики в России XVIII в. делится на два периода: первую и вторую половины столетия. Первый период характеризуется реформами в области образования и воспитания, наблюдается тенденция развития системы образования по общеевропейскому типу. Сословное общество сменяется гражданским, что сделало образование более доступным для широких масс населения. Политическая и экономическая системы претерпевают значительные изменения, в связи с чем ощущается острая потребность в образованных людях. Человек все больше воспринимается как отдельная личность.

В период конца XVII – начала XVIII вв. происходит поворот к школе и педагогике Нового времени. Государственные школы дают знания по современным наукам, при этом они отличаются собственной специализацией. Одна из школ, созданная Петром I называлась школой математических и навигацких наук. В ее учебную программу входили арифметика, геометрия, тригонометрия, навигация, астрономия, математическая география. Дисциплина была строгой, например. За побег из школы полагалась смертная казнь. В 1715 году, на базе старших классов навигацкой школы в Петербурге была организована Морская академия, являющаяся военным учебным заведением. В Москве в 1712 году были открыты инженерная и артиллерийская школы, а в 1707 – хирургическая школа, в 1721 г. создавались горные училища при сибирских заводах. Школа повышенного типа с усиленным изучением иностранных языков (греческий, латинский, итальянский, французский, немецкий, шведский) была открыта в 1705 г., руководил ей пастор Эрнст Глюк. Однако к 1716 г. единственной школой с повышенным обучением была славяно-греко-латинская академия.

В 1714 г. вышел указ, обязывающий к элементарному обучению детей дворянства, дьяков и подьячих. Для осуществления этих обязательств были созданы элементарные математические школы – цифирные школы. Школы такого типа встретили активное сопротивление родителей потенциальных учеников, которые отдавали предпочтение архиерейским школам. К 1744 г. цифирные школы перестали существовать. Архиерейские школы отличались совокупностью религиозного и светского образования. Деятельность таких школ определялась «Духовным регламентом». Кроме этого в Регламенте предписывается открытие различных учебных заведений для духовенства, например академий с семинариумами. В них ученики должны были жить постоянно и первое время безвыходно.

В России начала XVIII в. обучение производилось на русском языке. Была усовершенствована русская азбука, проводился сравнительный анализ славянского, греческого и латинского языков. Создавались новые учебники по разным школьным предметам на русском языке.Особенностью педагогического развития этого периода являются реформы Петра I в области образования, связанные с повышением роли государства не только в обучении, но и в воспитании. Недовольства народа этими реформами жестоко подавлялись. В ходе петровских реформ были созданы учебные заведения нового типа. Одним из них стала Академия наук, ставшая важным научно-просветительским центром государства. В состав академии входили университет и гимназия. Было открыто учебное заведение закрытого типа – кадетский корпус. В 1759 г. при императрице Елизавете было создано элитное учебное заведение – Пажеский корпус в Петербурге. Государство стремилось к повышению уровня образованности дворянства, что в конечном итоге привело к осознанию основной массой высшего сословия необходимости получения образования. Активными деятелями этого направления были Федор Салтыков, разработавший план создания академий в каждой губернии, Василий Никитич Татищев, открывший несколько горнозаводских школ, Феофан Прокопович – ярый сторонник светского образования по европейскому образцу, Иван Тихонович Посошков, сторонник классического образования и вместе с тем петровских реформ. К деятелям российского Просвещения можно отнести так же немецкого ученого и философа Г. В. Лейбница, разработавшего собственный проект школьной реформы, характеризующийся практической направленностью обучения. Особое значение в развитии русского образования и педагогики в целом имеет русский ученый энциклопедист Михаил Васильевич Ломоносов (1711–1765). Он первым стал читать лекции студентам на русском языке, настаивал на научности преподавания. Придерживался позиций сознательного, наглядного, последовательного и системного обучения. М. В. Ломоносов был одним из инициаторов создания Московского университета и определил его интеллектуальную основу, а так же направление развития.Вторая половина XVIII века отличается повышенным интересом к вопросам образования. Во многом это определилось царствованием Екатерины II – европейски образованного человека. В этот период идут жаркие споры и дискуссии на педагогические темы, возникает множество сочинений с рассуждениями на темы воспитания и обучения. В общем, преобладает склонность к важности общественного воспитания, вступлении на путь европейского образования с сохранением русских традиций.

Теряет престиж славяно-греко-латинская академия, предлагающая классическое образование, и, поэтому, неактуальная в условиях рассматриваемого периода.Московский университет в своей деятельности во многом опирался на потребности дворян в западноевропейском образовании и приобщении к культурным достижениям Европы. Тяга элиты общества к культуре и искусству подрывает механизм системного научного образования Московского и Петербургского университетов. Число учащихся резко сокращалось, профессора теряли интерес к преподаванию. Для возрождения университета и налаживания педагогического процесса в нем были приглашены иностранные и отечественные ученые. Ими создавались и переводились на русский язык пособия для обучения, учебники по многим предметам. В этот период важным становится гармоничное развитие личности, в которое входит физическое, интеллектуальное и нравственное воспитание и совершенствование.В 1766 г. был выпущен устав, модернизирующий программу обучения кадетского корпуса, теперь она делилась на три части: науки, руководствующие к познанию предметов, нужных гражданскому званию; полезные или художественные науки; науки «руководствующие к познанию прочих искусств».

Многие дворянские семьи отдавали своих детей на обучение в частные школы, высшее дворянство предпочитало воспитывать детей дома с привлечением воспитателей-гувернеров.Екатерина в начале своего царствования живо интересовалась педагогическими достижениями различных государств, проводила активную политику развития и расширения образования в России. В 1763 году ее главным советником по вопросам образования стал Иван Иванович Бецкий (1704–1795). Бецкий создал немало трудов педагогической тематики и способствовал открытию множества учебных заведений для мальчиков и девушек, в числе которых первое женское учебное заведение среднего образования – Смольный институт. Программа института отличалась от программы для мальчиков дополнительными курсами домоводства и политеса.Существовали многочисленные попытки развития образования для низших сословий в сельских и городских местностях. Однако в связи с отсутствием средств они не увенчались успехом.Созданная Екатериной в 1782 г. «Комиссия по учреждению народных училищ», призванная работать на повышение общего уровня образования в России, издала в 1786 «Устав народным училищам Российской империи». Согласно этому документу в городах стали открываться малые и главные народные училища. Малые училища являлись школами элементарного базового образования, главные – предлагали изучение наук, в том числе – педагогику.К концу жизни Екатерину больше стали заботить государственные политические вопросы, жертвами таких приоритетов стали выдающиеся русские просветители Николай Иванович Новиков (1744–1818) и Александр Николаевич Радищев (1749–1802). По этой же причине утратили свои позиции многие учебные заведения.