Академические экспедиции 18 века. Современные проблемы науки и образования

Комплексное научное изучение территорий востока и северо-востока России в XVIII веке неразрывно связано с двумя правительственными экспедициями, получившими название Камчатских. Продолжавшиеся в течение нескольких десятков лет, они стали ключевым звеном и классическим образцом в истории научного и социально-политического феномена, называемого Великими всемирными географическими открытиями. В одном месте и времени переплелись экономические, военно-морские, политические, административные, научные интересы государства. Кроме того, экспедиции, обеспечив качественный скачок научного знания, имеют международное значение, поскольку являются частью американского исторического наследия, важны для Японии, поскольку положили начало для ее выхода из самоизоляции, для Германии, Дании, Франции, чьи подданные внесли значительный вклад в экспедиционные исследования. Основной географической целью экспедиции принято считать исследование Азиатского побережья севернее Камчатки и поиск места, где Азия «сходится» с Америкой. Затем, чтобы убедиться, что открыта именно Америка и связать на карте открытые земли с уже известными, нужно было дойти до любого из европейских владений (или до места встречи с каким-либо европейским кораблем). Географическая загадка о соотношении материков на севере имела к тому времени многовековую историю. Уже в XIII в. арабские ученые считали возможным плавание из Тихого в Ледовитый океан. В 1492 на глобусе Бехайма Азия была отделена от Америки. В 1525 мысль о существовании пролива высказал русский посланник в Риме Дм. Герасимов. С XVI в. на многих картах мы находим тот же самый пролив под названием «Анианский». Происхождением это название, по-видимому, обязано Марко Поло. Но на некоторых картах материки соединялись, как, например, на карте мира 1550 г. Гастальди. Точных сведений о проливе не было, что давало широкий простор для различного рода мистификаций, и решить эту загадку следовало опытным путем. В начале XVIII в. сравнительно хорошо была известна Западная Сибирь, а ее восточная часть имела совершенно неопределенные очертания. Не были известны реки – основные в то время пути сообщения, береговая линия по Северному и Тихому океанам была не обследована, и даже местами положенная на карту не вызывала доверия. Еще менее сведений было об островах и землях, лежавших за береговой линией. Неясен был вопрос о границах, народах, населяющих различные земли, их подданстве. Вряд ли Петр I, будучи прагматиком и рационалистом, предпринял бы дорогостоящую экспедицию из простой любознательности, тем более что страна была истощена длительными войнами. Конечной целью исследования было в том числе и открытие Северного пути. Утилитарные цели экспедиции подтверждаются рядом проектов того времени. Например, Ф.С. Салтыкова (1713–1714) «О изыскании свободного пути морского от Двины реки даже до Омурского устья и до Китая», А.А. Курбатова (1721), предлагавшего из рек Оби и прочих сыскать путь по морю и организовать плавания в целях торговли с Китаем и Японией. В начале XVIII в. в России имел место подъем в различных сферах материальной и духовной жизни. Значительного уровня развития достигло кораблестроение, были созданы регулярные флот и армия, крупных успехов достигла культура, были учреждены школа математических и навигацких наук с астрономической лабораторией, морская академия, готовившие мореплавателей и кораблестроителей, основано значительное число общеобразовательных школ – цифирных, «малых адмиралтейских», артиллерийских для матросских детей и др. В результате к концу первой четверти XVIII в. страна располагала материальными средствами, кадрами кораблестроителей, мореплавателей и была в состоянии организовать крупную морскую научную экспедицию. Превращение этих возможностей в реальность было обусловлено потребностями экономики и политическими факторами. Начался новый период в истории страны, который характеризовался постепенным экономическим слиянием отдельных областей и земель в единое целое. Возрастал спрос на заморские товары (чай, пряности, шелка, красители), которые поступали в Россию через вторые и третьи руки и продавались втридорога. О стремлении России установить прямые связи с внешними рынками свидетельствуют попытки найти речные пути в Индию, посылка кораблей с товарами в Испанию, подготовка экспедиции на Мадагаскар и т.д. Перспективу же прямой торговли с Китаем, Японией и Индией тогда чаще всего связывали с Северным морским путем. Большое значение имел также все ускоряющийся процесс первоначального накопления капитала, причем роль драгоценных металлов играло «мягкое золото» – пушнина – составлявшее важный источник частного обогащения и существенную статью государственного бюджета. Чтобы увеличить добычу пушнины, нужно было искать новые земли, тем более что в конце XVIII в. уже истощились пушные богатства ранее освоенных районов. Из вновь заселяемых земель вывозили меха, моржовую кость и другие ценности, туда же доставляли хлеб, соль, железо. Однако транспортировка грузов сушей была сопряжена с неимоверными трудностями. Цена хлеба, доставленного из Якутска в Охотск, увеличивалась более чем в десять раз. На Камчатку – и того больше. Требовалось открыть новый, более удобный путь. В начале XVIII в. снаряжалось немало экспедиций на восточные окраины государства, преследовавших узко определенные задачи. На этом фоне Камчатская экспедиция выделялась широтой своих целей и задач и временным размахом. Фактически это была не одна, а целый ряд отдельных экспедиций – и морских, и сухопутных – которые были объединены условно именем ее главного начальника капитан-командора Беринга. Указ о создании экспедиции был подписан Петром 23 декабря 1724, в один день с указом об ускорении составления карт всех губерний и уездов. 5 февраля Беринг получил инструкцию императора, состоявшую из трех пунктов: «Надлежит на Камчатке или в другом тамо ж месте зделать один или два бота с палубами». «На оных ботах [плыть] возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля – часть Америки». «И для того изкать, где оная сошлась с Америкою, и чтоб доехать до какого города европских владений. Или, ежели увидят какой корабль европской, проведать от него, как оной куст [берег] называют, и взять на письме, и самим побывать на берегу, и взять подлинною ведомость, и, поставя на карту, приезжать сюды». Изучение экспедиции в отечественной и зарубежной историографии имеет очень сложную историю, поскольку все ее результаты были объявлены правительством не подлежащими оглашению, секретными. Поэтому публиковались работы (Миллер, Крашенинников, Стеллер), освещавшие вопросы, имевшие чисто научное значение. Морская составляющая экспедиции, ее географические открытия долгое время оставались неизвестными. Академия Наук, решившая опубликовать новые карты, с нанесенными на них данными экспедиции Беринга, получила указание на несвоевременность такого шага. Научно-историческая обработка экспедиционных материалов оказалась возможной только спустя век Большинство работ, посвященных истории Камчатских экспедиций, имеют одинаковую направленность. Они посвящены специфически морским целям экспедиции: «каких широт достигали отдельные части этой экспедиции, какие препятствия встречались, как участники экспедиции их преодолевали, какие страны и народы они видели и как они самоотверженно гибли, стараясь раскрыть перед человечество новые горизонты, новые достижения…». Однако, помимо всего этого, экспедиция важна сама по себе как крупное историческое явление, является показателем целого ряда условий и отношений того времени. Она связана с общественно-политическими условиями той эпохи, с борьбой известных политических групп того времени, с целым рядом экономических и общественно-бытовых отношений, какие имели место в разных слоях русского общества той эпохи…». Вопрос о научных результатах и значении первой беринговой экспедиции в историографии вызывает немало споров и различных, порой диаметрально противоположных мнений. Существует две точки зрения на проблему. Согласно первой (В.И. Греков, И.К. Кириллов, Л.С. Берг, А.И. Андреев, М.И. Белов, Д.М. Лебедев, F.A. Golder, W.H. Dall), моряки, достигшие в августе 1728 года 67о19` (по другим сведениям 67о18`) северной широты, не до конца решили свою основную задачу и не привезли неопровержимых доказательств существования пролива между материками. Указ Адмиралтейств-коллегии гласил: «Что ж свыше той ширины 67о18` от него Беринга на карте назначено от оного места между севера и запада до устья реки Колымы, то ее он положил по прежним картам и ведомостям и тако о несоединении материков заподлинно утвердиться сумнительно и ненадежно». Таким образом, у Беринга были документы, подтверждавшие отсутствие перешейка лишь между Чукоткой и Америкой, и только до 67о северной широты. В остальном он опирался на скорректированные им сообщения чукчей. Но и этот момент вызывал большие сомнения, ибо отряду Дм. Лаптева, входившему в состав второй экспедиции, вменялось в обязанность обойти Чукотку от устья Колымы до Камчатки, чтобы однозначно ответить на вопрос о существовании пролива в этих широтах. Вторую точку зрения отстаивали В.Н. Берх, К.М. Бэр, P. Lauridsen, М.С. Боднарский, А.В. Ефимов. Согласно их представлениям причины недоверия современников кроются в недружелюбном отношении членов Адмиралтейств-коллегии, в частности И. Делиля, лично к Берингу. Более доказательной представляется первая точка зрения. «Однако, несмотря на то, что 1-я камчатская экспедиция не полностью решила свою основную задачу, она проделала большую научную работу и имела огромное значение. Экспедиция не доказала, что материки разделены, но она установила, что Чукотка с востока омывается морем. Это было крупное открытие для того времени, так как чаще всего именно об этой земле думали, что она соединена с Америкой…». Огромное значение для своего времени имели картографические работы и астрономические наблюдения экспедиции. Была составлена сводная карта и таблица географических координат пунктов, через которые проходила экспедиция, а также определены расстояния между многими пунктами. Подобная работа в Восточной Сибири была выполнена впервые. Всего в ходе экспедиции было выполнено четыре карты. Первые две были копиями ранее составленных карт, одну из которых Беринг получил в Иркутске. На третьей отображался путь экспедиции от Тобольска до Охотска. На ней нанесена градусная сетка, реки, по которым передвигались путешественники, их притоки, горы и т.д. Автором карты принято считать Петра Чаплина, наиболее искусного рисовальщика экспедиции. Хотя некоторые авторы, в частности Е.Г. Кушнарев, предполагают, что Чаплин выполнил чисто техническую работу по перерисовке чернового варианта карты, а подлинным ее автором был А.И. Чириков. Четвертая карта, составлявшаяся в конце 1728 – начале 1729, была итоговой. К ней прилагались копия вахтенного журнала и других документов. В настоящее время копии этой карты хранятся в Российском государственном архиве военно-морского флота (РГА ВМФ), Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), Российском государственном архиве древних актов (РГАДА). Остальные копии (около 10) находятся в архивах, библиотеках и музеях Швеции, Англии, Франции, Дании. Все они схожи между собой в основных моментах, но отличаются дополнительными деталями, касающимися, например, этнографии, размещения лесов, гор и т.д. На некоторых копиях нарисованы фигурки камчадалов, коряк, чукчей. По всей видимости, они были сделаны опытным художником, но не участником экспедиции, поскольку совершенно нереально передают национальные черты людей и одежды, Кроме того, рисунки расположены условно и не всегда соответствуют районам действительного их обитания. Впервые с максимально возможной в те времена точностью были нанесены очертания берегов от южной оконечности Камчатки до северо-восточной оконечности Азии, открыты два прилегающих к Чукотке острова. Итоговая карта со значительной точностью передавала изгибы береговой линии, и была высоко оценена Дж. Куком. Территории, которые экспедиция не проходила сама, на итоговую карту переносились с ранее существовавших карт, составленных геодезистами предыдущих экспедиций. Использование современных инструментов, наблюдение лунных затмений, определение географических координат, скрупулезный учет расстояний позволили создать карту, принципиально отличавшуюся от других карт, вернее, чертежей севера-востока России конца XVII – начала XVIII вв., на которых отсутствовала градусная сетка, очертания материков зависели от формы листа бумаги, сокращалась истинная протяженность Сибири с востока на запад. Так, на относительно правильных картах Виниуса и Страленберга это было 95о вместо 117о. Еще большую погрешность имели карты Евреинова и Лужина, Избранда Идеса. Изображение Сибири оказалось настолько необычным, что не могло не вызвать недоверия и недоумения географов и картографов того времени. Оно имело массу неточностей и погрешностей, если исходить из представлений современной нам картографии, однако было неизмеримо более точным, нежели на всех ранее составлявшихся картах. Карта экспедиции, долгое время остававшаяся единственной достоверной картой региона, положила начало новому этапу в развитии картографирования Сибири. Ее использовал Делиль, включил в свой атлас Кирилов, Чириков на ее основе создавал карты Морской академии. Формально являясь секретной, итоговая карта стала объектом политических интриг и в 1732 была секретно передана Ж-Н. Делилем в Париж. Затем неоднократно переиздавалась за границей, на протяжении целого столетия оказавшись единственным пособием для географов и мореплавателей всех стран, вошла во многие всемирно известные справочники и атласы. Большой интерес представляет составленная в ходе экспедиции таблица координат. В путевых журналах и в переписке содержится масса интереснейших сведений о составе и выветривании горных пород, вулканической деятельности, сейсмологии, лунных затмениях, метеорологических явлениях, рыбных, пушных и лесных ресурсах, эпидемических заболеваниях и т.д. Встречаются заметки об административном устройстве сибирских народов, торговле, миграциях. Первая Камчатская экспедиция наглядно продемонстрировала огромные трудности при транспортировке грузов сухим путем из Европейской России в Охотск и на Камчатку, способствовав тем самым появлению первых проектов кругосветного плавания (что и было осуществлено в начале XIX в. экспедицией П.К Креницына – М.Д. Левашова). Опыт организации такой крупномасштабной экспедиции в части технического, кадрового, продовольственного обеспечения пригодился позднее при снаряжении второй экспедиции. Отметим и политическое значение: на карту были положены не просто границы континента, а государственные границы. Земли в их пределах и фактически, и юридически закреплялись за Российской империей. На основе собранных наблюдений Берингом в 1731 были составлены предложения о перспективах освоения Сибири, изложенные в «Краткой реляции» на имя императрицы. Все они касались сугубо практических дел: благоустройство края, освоение Камчатки, развитие промышленности, сельского хозяйства, мореплавания, торговли, увеличения государственных доходов, насаждение христианства среди якутов, распространение среди них грамотности, развитие железоделательной промышленности на Ангаре, в Якутске и других местах, необходимость судостроения на Камчатке, основание в Сибири учебных заведений для обучения мореходному делу, развитие сельского хозяйства и животноводства, уничтожение винных откупов, упорядочение сбора ясака с местного населения, установление торговых отношений с Японией. Дополнительные предложения Беринга и Чирикова касались дальнейшего изучения северо-восточных земель и Тихого океана. Исходя из предположения, что Камчатку и Америку разделяет не более 150–200 миль, Беринг предложил установить торговлю с обитателями Американских земель, для чего необходима только постройка на Камчатке морского судна. Далее обратил внимание на необходимость исследования морского пути от устья реки Амур до Японии, в целях заведения торговых отношений. И, наконец, рекомендовал обследовать северные берега Сибири от Оби до Лены морским, либо сухим путем. После рассмотрения Сенатом представленных Берингом предложений, в апреле 1732 императрицей был подписан указ об учреждении Второй Камчатской экспедиции. Цели и задачи экспедиции определялись инструкцией Сената от 16 марта 1733 и определялись итогами первой – «малой» – экспедиции. Главной целью было «отыскание интереса ее императорского величества», т.е. новых источников доходов для государственной казны. При этом признавалось не столь уж необходимым достижение европейских территорий, ибо они уже известны и положены на карту. По предложению Адмиралтейств-коллегии надлежало, достигнув американских берегов, «на оных побывать и разведать подлинно, какие на них народы, и как то место называют, и подлинно ль те берега американские. И учиняя то и розведав с верным обстоятельством, поставить все на карту и потом идти для такого ж разведывания подле тех берегов, сколько время и возможность допустит, по своему разсмотрению, дабы к камчатским берегам могли по тамошнему климату возвратитца во благополучное время, и в том у них руки не связывать, дабы оной вояж от того не учинился бесплодной, как и первой» В некоторых (более ранних) документах официальной переписки уделялось значительное внимание торговле с Америкой и Японией. Однако в более поздних, в виду осложнения внешнеполитической обстановки, трактовка конечных целей, как они формулировались для первой экспедиции, была признана неудобной, а вопрос установления коммерческих с другими государствами замалчивался. Сама экспедиция была объявлена секретной. Главным лицам были выданы особые инструкции, которые они обязаны были держать в тайне. Несколько раз пересматривался вопрос о конечном пункте экспедиции, не определялись четко ее сроки. Формально перед экспедицией были поставлены широкомасштабные изыскательские задачи – она приобрела универсальный, комплексный характер. В целом, можно выделит следующие направления ее деятельности: Сплошное исследование северных морских берегов Сибири от устья Оби до Берингова пролива «для подлинного известия... имеется ль проход Северным морем». Исполнение «обсервации и изыскания пути до Японии» с попутным исследованием Курильских островов, из которых «несколько уже были во владении Российском, и с народа, живущего на тех островах, бран ясак в Камчатку, но за малолюдством оное упущено». Исполнение «обыскания Американских берегов от Камчатки». Исследование южной полосы русских владений от озера Байкал до берега Тихого океана, так как «нужда состоит искать ближайшего пути к Камчатскому морю (Охотскому), не заходя в Якутск, хотя б для легких посылок и пересылки писем». Исследование берега Охотского моря с лежащими близ него островами и устий рек, в него впадающих, от Охотска до реки Тугур и «за Тугуром, буде мочно, до Амурского устья». Исполнение астрономических «обсерваций» и исследование Сибири в географическом и естественном отношениях. Исследование и улучшение старого пути из Якутска в Охотск. Финансирование возлагалось на местные власти, обеспечение деятельности академических экспедиций стало тяжким бременем для населения Тобольской, Иркутской, Енисейской и Якутской провинций. Работа экспедиций осложнялась и тормозилась весьма распространенным в то время бюрократизмом, доносительством, оговорами, кляузами, а также необходимостью их разбора и расследования деятельности должностных лиц. Удаленность от центра и отсутствие надежных круглогодичных путей сообщения (сенатским указам, чтобы попасть в руки экспедиционного начальства, требовалось не менее года) приводили к тому, что решение многих вопросов возлагалось на местные власти, которые фактически оказывались неподотчетными высшим инстанциям. Так Иркутскому вице-губернатору Лоренцу Лангу предписывалось поступать «по своему разсмотрению и по близости тамошних мест учинить определение, понеже де отсюда [из Петербурга] о всем подробно за неимением подлинного известия в резолюцию ему объявить невозможно». В некоторой степени это избавляло от бюрократических проволочек, но в то же время открывало широкие возможности для злоупотреблений. Немаловажное значение имел и тот факт, что в Петербурге в это время были озабочены не столько сибирскими неурядицами и деятельностью экспедиции Беринга, сколько перипетиями многочисленных дворцовых переворотов. Вторая экспедиция оказалась наиболее крупномасштабной в истории русских географических открытий XVIII века и фактически состояла из нескольких, более или менее удачных, действовавших автономно друг от друга экспедиций. Три отряда занимались описанием береговой линии по Северному Ледовитому океану, флотилия из трех судов во главе с М. Шпанбергом была отправлена из Охотска к Японии, пакетботы В. Беринга «Св. Петр» и А. Чирикова «Св. Павел» вышли к берегам Америки. Плавание Беринга оказалось крайне неудачным и закончилось для него самого и большинства команды на острове, носящем ныне его имя. В сентябре 1743 Сенат принял указ о приостановлении деятельности Второй Камчатской экспедиции. По некоторым сведениям, всем ее офицерам было приказано покинуть пределы Иркутской губернии, однако как свидетельствуют документы, ее участники (Ртищев, Хметевский, Плениснер и др.) на протяжении еще долгих десятилетий служили в Северо-Восточной Азии. Исследователями уделяется недостаточно внимания этому аспекту истории экспедиции, хотя одним из существенных результатов ее деятельности можно считать появление на Дальневосточной окраине империи грамотных и опытных морских офицеров, почти до самого конца XVIII века более или менее успешно служивших в Охотско-Камчатском крае на различных административных должностях. Таким образом в некоторой степени снималась острота кадровой проблемы в регионе, поскольку отсутствие сколь-либо продуманной целенаправленной государственной политики в отношении дальневосточной окраины, в том числе политики кадровой, приводило к тому, что административные должности занимали далеко не самые лучшие представители российского чиновничества и офицерства, люди случайные, нечистые совестью и на руку, малообразованные и исключительно сухопутные. Можно сказать, для исторического развития Охотско-Камчатского края этот факт стал одним из немаловажных «побочных» результатов экспедиции Основные результаты экспедиции, определенные академиком Карлом Бэром как «памятник мужества русских», заключались в открытии морских путей и описании северо-западных берегов Америки, Алеутской гряды, Командорских, Курильских, Японских островов. Положенные на карту, русские открытия поставили точку в истории географических мифов, созданных многими поколениями западно-европейских картографов – о землях Иезо, Кампании, Штатов, Хуана да Гама, о таинственной и сказочной Северной Тартарии. По некоторым данным, картографическое наследство Второй Камчатской экспедиции составляет порядка 100 общих и региональных карт, составленных мореходами, геодезистами, студентами академического отряда. По результатам экспедиции в 1745 был издан «Атлас Российский», опубликованный под именем известного французского картографии и астронома Ж.Н. Делиля, работавшего над ним по заданию Петербургской Академии наук. Это был первый атлас, охватывавший всю территорию России и вошедший в золотой фонд мировой географии. Он состоял из общей карты России и девятнадцать карт более мелких частей страны, покрывающих совместно всю ее территорию. Современники были очень высокого мнения об этом атласе. В него вошли не все данные беринговой экспедиции, поэтому он не претендовал на совершенство, но, тем не менее, был достаточно точным для своего времени…. Проведение визуальных и инструментальных метеорологических наблюдений стали импульсом для создания на территории России постоянно действующих станций. Были основаны наблюдательные пункты от Волги до Камчатки, документально зафиксированы десятки тысяч сведений метеорологического характера. По данным В.М. Пасецкого, в то же самое время начались наблюдения в Астрахани, Соликамске, Харькове и др. городах по единым правилам и однотипными приборами. Вся эта сеть подчинялась Академии наук, что позволяло обобщать и систематизировать данные по огромным территориям Российской империи. В связи с этим появилась и стала широко обсуждаться идея предсказания погоды. Метеорологические, гидрологические, барометрические обсервации И.Г. Гмелина сохранившиеся в архиве до наших дней, активно используются и в современных историко-климатических исследованиях. Перу Гмелина принадлежит фундаментальный пятитомный труд «Сибирская флора», состоявший из описаний более чем тысячи растений, положивший начало фитогеографии, а также идея географического районирования Сибири, основанная на особенностях ландшафта, флоры и фауны. Ряд сведений по экономике, археологии, этнографии представлен им в «Путешествии по Сибири» Историю Сибири во всех ее многогранных проявлениях изучал Г.Ф. Миллер – по общему признанию «отец сибирской истории». Им были скопированы, собраны, систематизированы огромное количество документальных материалов, устных свидетельств, «расспросных пунктов», «сказок», многие из которых впоследствии погибли в пожарах, наводнениях, от нерадивости чиновников и дошли до нас только в его копиях, хранящихся ныне в фондах Российского государственного архива Древних актов. Лишь малая часть материалов была издана при жизни автора. В основном т.н. «портфели Миллера» разбирались уже в годы советской власти. С историко-этнографическими исследованиями принято связывать и имя С.П. Крашенинникова. Хотя его «Описание земли Камчатки» носит универсальный и очень разносторонний характер. Этот труд органично сочетает сведения по гражданской истории и этнографии с исследованиями природы, климата, рельефа, животного и растительного мира, метеорологических и сейсмических особенностей самой отдаленной российской территории. Немало данных о флоре и фауне Алеутских островов и Камчатки оставил потомкам талантливый натуралист Г.В. Стеллер. К сожалению, не все собранные им материалы сохранились до наших дней. Широкие гуманистические взгляды европейски образованного ученого нашли отражение в научных записях и в практической деятельноси - по инициативе Стеллера на Камчатке была организована первая школа. К XVIII веку ни одно государство не организовывало подобной экспедиции: масштабной по задачам, обширной по территории охвата, представительной по составу ученых, затратной в материальном плане, и значимой для развития мировой науки. Источник

Михаил Васильевич Ломоносов () Родился Ломоносов в Астраханской губернии в 1711 г. Отец- гос.крестьянин, мать дочь дьякона. Юноша Ломоносов часто помогал односельчанам в составлении прошений и деловых бумаг, писал за неграмотных письма и пристрастился к чтению и потянулся к знаниям. Отец на учебу не отпускал, и Миша взял у соседа Фомы Шубного 3 рубля и направился в Москву на обучение. Там он скрыл своё происхождение и поступил в Славяно-греко-латинскую академию(Спасская школа). Первые 3 класса закончил за 1 год. После окончания Петр 1 набирает в Академию наук 12 лучших учеников этой школы и с 1736 года Михаил слушал лекции профессоров и адъютантов Академии.

Достижения в области естественных наук. Биология- Ломоносов- материальная основа живой и неживой природы едина. Биология- Ломоносов- материальная основа живой и неживой природы едина. Анатомия - М.И. Шеин (1774) – создание первого русского анатомического атласа. Анатомия - М.И. Шеин (1774) – создание первого русского анатомического атласа. Ботанический сад- Демидовы (1756) Ботанический сад- Демидовы (1756) Медицина- конец 18 века- открыты медико – хирургические академии Медицина- конец 18 века- открыты медико – хирургические академии География- издание первого Атласа Российской империи (1745) География- издание первого Атласа Российской империи (1745) Геология - накоплены материалы о месторождение угля, нефти, минералов, горных пород Геология - накоплены материалы о месторождение угля, нефти, минералов, горных пород Астрономия- с помощью ученых Л.Эйлера и М. Ломоносова – создана сеть обсерваторий для наблюдения за звездами. Астрономия- с помощью ученых Л.Эйлера и М. Ломоносова – создана сеть обсерваторий для наблюдения за звездами. Физика – м.Ломоносов и Бернулли создали кинетическую теорию газов. Физика – м.Ломоносов и Бернулли создали кинетическую теорию газов. Химия- Ломоносов- создание ряда химических лабораторий, где создавались красители, клеи, фильтры….. Химия- Ломоносов- создание ряда химических лабораторий, где создавались красители, клеи, фильтры…..

Академические экспедиции (для изучения новых неизвестных науке теорий 1-я экспедиция- поиск новых путей в Индию (изучала Каспий, земли Хивы и Бухары) 1-я экспедиция- поиск новых путей в Индию (изучала Каспий, земли Хивы и Бухары) направление сибирское, составлена карта Камчатки и Курильских островов) направление сибирское, составлена карта Камчатки и Курильских островов) Первая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. (доказательство существования пролива между Азией и Америкой) Первая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. (доказательство существования пролива между Азией и Америкой) 2 –я Камчатская экспедиция,исследовавшая западную и Восточную Сибирь. 2 –я Камчатская экспедиция,исследовавшая западную и Восточную Сибирь. Открытие и освоение земель Америки Открытие и освоение земель Америки экспедиция, изучающая природу, население и хозяйства различных районов России экспедиция, изучающая природу, население и хозяйства различных районов России.

Иван Иванович Ползунов ()

Система образования в ХVІІІ веке Школы грамоты (священники) Школы грамоты (священники) Общеобразовательные школы (2 гимназии для дворян и разночинцев) Общеобразовательные школы (2 гимназии для дворян и разночинцев) Закрытые учебные заведения для дворянских детей. Закрытые учебные заведения для дворянских детей. а) Сухопутный шляхетский корпус (1731) а) Сухопутный шляхетский корпус (1731) б) Морской шляхетский корпус (1752) б) Морской шляхетский корпус (1752) в) Пажеский корпус (1750) в) Пажеский корпус (1750) г) Смольный институт для девушек – дворянок (1764) г) Смольный институт для девушек – дворянок (1764) Открытие учеб.заведений для детей купцов и мещан (заводчики Демидовы) Открытие учеб.заведений для детей купцов и мещан (заводчики Демидовы) Профессионально-художественные училища Профессионально-художественные училища Открытие Московского университета Открытие Московского университета

Закрепление нового материала Ответьте на вопросы: Ответьте на вопросы: 1. Почему Академия наук считалась не только центром науки, но и образования? 2. Назовите крупнейшие достижения ученых в области естественных наук 3. Какую роль играли академические экспедиции? 4. Почему Михаила Ломоносова называют учёным- энциклопедистом?

Согда // Антич. культура Сред. Азии и Казахстана: Тез. докл. Всесоюз. науч. совещания. Ташкент, 1979. С.60-61; Мандельштам A.M. Об одном археологическом аспекте кушанскоЙ проблемы//Проблемы совет, археологии. М., 1978. С. 140-141; Он же. Кочевое население... С.109.

32 Литвине кий Б,А. Проблемы этнической истории... С.55.

53 Скрипкин A.C. Этюды по истории... С.21,

34 История таджикского народа... С.344, 361-362; Альбаум Л.И. Фаязтепа и вопр. кушан, археологии // Всесоюз. науч. совещание "Античная культура Сред. Азии и Казахстана": Тез. докл. Ташкент, 1979. С.19; Бернар П., Абдуллаев К. Номады на границе Бак-трии: (к вопр. этнич. и культур, идентификации) И РА. 1997. № 1. С.73.

35 Скрипкин A.C. Этюды по истории... С.21,29-30.

30 Юсупов P.M. Историческая антропология Южного Урала и формирование расового типа башкир. Уфа, 1991, С.6. (Препринт),

37 Вайнберг Б,И. Этногеография Турана в древности. VII в. до н.э. - VII в. н.э. М, 1999, С.241-249.

36 Там же. С.251-252; Вайнберг Б.И., Новгородова Э.А. Заметки о знаках и тамгах Монголии // История и культура народов Сред. Азии: (древность и средние века). М, 1976. С, 69-71; Ольховский B.C., Яценко С.А. О знаках-тамгах из святилища Байте Ш на Устюрте (предварит, сообщение) // Археология, палеоэкология и палеодемография Евразии. М., 2000. С,303-304, 306-307.

39 ВайнбергБ.И. Этногеография Турана... С.249.

4в Там же. С.247.

41 Яблонский Л.Т. Некрополи древнего Хорезма: (археология и антропология могильников). М., 1999. C.1G2.

Светлана Нечаева

Роль академических экспедиций XVIII века в освоении и изучении Азиатской России

Исследование и колонизация Азиатской России в XVIII в. прежде всего были связаны с деятельностью правительства и Российской академии наук. РАН осуществляла научное руководство за ходом исследований, проводила необходимое накопление исторических источников, разрабатывала мероприятия по их сбору через академические анкеты, топографические описания и т.п.

Однако главная заслуга РАН в освоении и изучении Азиатской России в целом, и Урала в частности, состояла в организации знаменитых научных экспедиций: двух Камчатских, Оренбургской и трех отрядов Комплексной Академической, последним из которых - наименее изученным - посвящена данная статья.

Инициатором проведения этих экспедиций был выдающийся русский учёный-энциклопедист - МБ. Ломоносов, разработавший целую

программу их осуществления, которая была реализована уже после его смерти.

Экспедиции были комплексными, их деятельность носила многоплановый характер. Они действовали по едйной инструкции, из которой видно, что основной целью экспедиций являлось исследование природных богатств страны, а также собирание этнографических и исторических материалов1. Экспедиции проводили естественнонаучные и этнографические наблюдения. Велось изучение археологических памятников, составлялись исторические справки, описания отдельных регионов Азиатской России. Участники их.не только собирали и обобщали факты, но и на основе их анализа создавали научные труды.

Вначале Академией наук было намечено проведение экспедиций по двум основным маршрутам - оренбургскому и астраханскому. Фактически же в ходе подготовки определилось 5 экспедиций - 3 оренбургских и 2 астраханских, во главе которых были поставлены П.С. Паллас, И.И. Лепехин, С.Г. Гмелин, И.А. Гильденштеда, И.П. Фальк. В каждый отряд, кроме руководителя, входило 5-6 студентов, прикомандированных для научной работы, а также технический персонал - рисовальщики, чучельники и др.2

Деятельность Оренбургских отрядов началась с лета 1768 г. Предметом их исследований должны были стать Северный, Средний и Южный Урал.

В изучение истории Урала наибольший вклад внесли такие учёные, как И.И. Лепехин, П.С. Паллас, Н.П. Рычков и И.П. Фальк.

И.И. Лепехин (1740 - 1802) - человек исключительного трудолюбия, редкой эрудиции, был одним из плеяды Ломоносовской научной школы, сказавшим новое слово в самых различных областях отечественной науки. Сын семеновского солдата, Лепехин учился в академической гимназии и университете до 1762 г., затем был послан в Страсбургский университет, где пробыл до 1767 г., занимаясь разными отраслями естествознания и медициной. Там он получил степень доктора медицины, В 1768 г., по возращении в Петербург, Иван Иванович был выбран в адъюнкты, а в 1771 г. стал первым русским академиком.

В состав академического отряда, которым руководил Й.И. легеиш, кроме него входили гимназисты А. Лебедев, Т. Мальгин, Н. ^ерецков-ский (будущий академик), художник М. Шалауров и <^учельиик» ЬФе-Дотьев. Общий маршрут экспедиции следовал через Среднее и нижнее Поволжье, Урал и Сибирь, Всем участникам было назначено двойное жа лованье. Экспедиция практически побывала за четыре года (1 /ов во всех частях Урала, собрав огромный фактический материал

Результатом экспедиции И.И. Лепехина явился жданный в 1768 - 1773 гг.3. Основной материал и наблюдения автора

по истории Урала сосредоточены во втором я третьем томах «Дневных записок путешествия». В них затрагивался круг вопросов, не только по естествознанию,1 но и этнографии, экономике, истории. Труд И.И. Лепехина является также крупным вкладом в экономическую географию России и Урала. Он получил и международное признание, еще в XVIII в. был издан на немецком языке, как и «Топография Оренбургской губернии» ПИ. Рычкова.

В «Дневных записках» ученого дается подробное описание крупнейших городов Урала: Верхотурья, Екатеринбурга, Оренбурга, Соликамска, Ирбита, Туринска и др. Характеризуя тот или иной город, он сообщает легенды и исторические данные о построении городов, обстоятельно говорит о современном состоянии; количестве зданий, числе жителей, промышленном производстве, торговле, земледелии, наличии местных ресурсов и их использовании, культурном облике, нравах и быте горожан. Из всех уральских городов И.И. Лепехин выделял Ирбит и Екатеринбург как крупные торгово-промышленные центры.

Прежде всего, он подробно описывает работу Ирбитской ярмарки, находящейся «в 160 верстах от Тюмени». Вслед за И.Г. Гмелиным исследователь дает цельный очерк деятельности одной из крупнейших ярмарок в России. Автор «Дневных записок» приводит подробный ассортимент товаров, привозимых на Ирбитскую ярмарку: «сюда привозят с китайской границы парчу, шелк и другие ткани, краски, фарфоровую посуду; чай... зажигательные стекла. Из дальней Сибири идут меха <...>. Оренбургская дорога снабжает этот рынок бухарскими и хивинскими товарами: хлопчатой бумагой, верблюжьим волосом, овчинами, мерлушками. Находящиеся поблизости металлургические заводы поставляют железную утварь и медиую посуду. Из Архангельского порта привозят сахар, сладости, вина, сукна, холст, шелковые ткани, предметы роскоши.., »4.

По мнению И.И. Лепехина, этот большой рынок в Ирбите целесообразнее было бы перевести в Екатеринбург, с которым есть очень удобное сообщение по рекам. Кроме того, это связано и с тем, что здесь было сосредоточено управление горнозаводской промышленности Урала.

В «Дневных записках» И.И. Лепехина содержится также богатый этнографический материал, касающийся жизни и быта народов Урала: башкир, вогулов (манси), пермяков (коми), татар. Исследователь детально, со знанием дела пишет о ведении у них сельского хозяйства: о сяосо-! бах обработки почвы, орудиях труда, удобрениях, полеводстве, уборке урожая, сельскохозяйственных культурах, постройках. Автор описывает ремесла и промыслы местных жителей, особенно отмечая способы изготовления каких-либо изделий и продуктов, свойственных только для данной местности, например о вьщелке кож башкирами и о развитии у них пчеловодства; о рыбном промысле яицких казаков и т д

Ученый дает интересный материал о религиозных верованиях различных народов края, их обрядах. Он красочно рассказывает о башкирской свадьбе, сабантуе, похоронах, национальных особенностях одежды, о прическах, украшениях.

Однако центральное место в «Дневных записках» И.И. Лепехина занимает история горнозаводского Урала. Здесь приведены сведения о географическом размещении заводов и рудников, времени строительства и владельцах, производимой продукции, заводском населении. Автор отмечал особенности, присущие каждому предприятию, наличие укреплений, выгодные водные пути для сбыта продукции и т.д. Говоря об отдельных заводах, он высказывает ряд пожеланий о лучшем использовании лесов и других ресурсов Урала; нередко критикует невыгодное с общегосударственной точки зрения размещение промышленных предприятий, устаревшее оборудование.

Кроме личных наблюдений, И.И, Лепехин использовал «Топографию Оренбургскую» П.И. Рычкова, архивные документы заводских контор, официальные источники. У него не было единой методики сбора и использования различных фактов. Это привело к тому, что в одних случаях исследователь дает точные данные, в других - общие, например, число рабочих или только число дворов, фактически выпускаемой продукции или расчетной. Все это затрудняет использование материалов труда И.И. Лепехина современными историками в качестве исторического источника. Ученый высказал мысль о необходимости создания обобщающего труда по истории Урала.

Развитие уральской металлургии он- рассматривал исторически, утверждал, что «в сих местах были рудные промыслы еще за много лет до заведения металлоплавильных заводов россиянами»5. Высоко оценивая природные богатства уральского края, исследователь видел перспективы его развития в дальнейшем увеличении числа горных заводов. Экстенсивный путь развития уральской металлургии казался ему, как и всем официальным историкам, наиболее приемлемым.

Значительное внимание И.И. Лепехин уделил вопросам социальных отношений на Урале и, прежде всего, положению приписных крестьян. В понимании отсчета времени приписки государственных крестьян к заводам он расходился со своими предшественниками - В.И. Генниным и ЯК. Кирилловым, которые относили начало этого процесса к моменту строительства первых заводов, что соответствовало действительности. И.И. Лепехин же связывал начало приписки с созданием большого количества частных предприятий. Источником для доказательства этого положения ему послужили два документа: инструкция В.Н. Татищеву (1734) и Берг-регламент о горной свободе (1739).

Ученый описал виды работ, выполняемых приписными крестьянами на уральских заводах, расценки, их тяжелое положение, «беспокойства и несогласия», но не назвал пути решения вопроса об улучшении их жизни, заявив, что это дело правительства касается. Он не раз с большим сочувствием говорит о крепостных крестьянах, притесняемых помещиками и владельцами уральских заводов. Исследователь отметил низкую заработную плату мастеровых, использование женского и детского труда на горнозаводских работах, высокий уровень смертности среди горнозаводского населения.

Причину тяжелого положения горнозаводского населения И.И. Лепехин видел в приписке крестьян к заводам. Разорение приписных крестьян, бедственное положение их семей, по верному замечанию автора «Дневных записок», усугублялось отдаленностью приписных деревень от заводов, нередко за сотни верст.

Единственный выход из бедственного положения горнозаводского населения видел в его просвещении.

Таким образом, труды И.И. Лепехина освещают многие аспекты жизни крепостного Урала, содержат прогрессивные идеи о необходимости рационального использования природных богатств края.

Наряду с И.И. Лепехиным значительную роль в исследовании истории Урала сыграл руководитель одного из Оренбургских отрядов Академии Наук Петр Симон Паллас.

П.С, Паллас (1741 - 1811) родился в Берлине в семье врача-хирурга, профессора Берлинской медицинской коллегии. Закончив в 1758 г. Берлинскую медико-хирургическую коллегию, дальнейшее образование он продолжил в Галле, а затем в Голландии. Уже в 19 лет Петр-Симон защитил в Лейденском университете свою диссертацию по зоологии, которая произвела большое впечатление в ученом мире.

Паллас приехал в Россию по вызову Академии наук 26 лет от роду и отдал новой Родине более 40 лет своей научной жизни. Главной специальностью П.С. Палласа была зоология, но он многое сделал также в таких областях научных знаний, как ботаника, география, геология, палеонтология, этнография, история, археология, экономика, филология6.

Он известен, прежде всего, как путешественник. В течение 6 лет учёный вместе со своими спутниками (гимназисты В. Зуев, А. Вальтер, Н. Соколов, рисовальщик Н. Дмитриев, чучельник П, Шуйской и обслуживающий персонал, позже к отряду присоединился Н.П. Рычков) объехал значительную часть Урала и Сибири.

Маршрут экспедиции П.С. Палласа во многих пунктах совпадал с начальным маршрутом отряда И.И. Лепехина, Поэтому на изученных территориях, чтобы избежать повторения, выданное экспедиции предписание рекомендовало собирать материал в другое время года. Маршрут

экспедиции по Уралу был следующим: в 1769 г., с наступлением весны, экспедиция двинулась из Симбирска через Самару, Сызрань, Оренбург, а оттуда на Уфу, где Паллас остался на вторую зиму; наконец, в 1770 г. экспедиция прошла из Уфы в Челябинск, откуда была совершена поездка в Екатеринбург - на многочисленные заводы и рудники. Зиму экспедиция провела в Челябинске7.

Богатый фактический материал и наблюдения, полученные в результате исследований, были обобщены П.С. Палласом в фундаментальной работе «Путешествия по разным провинциям Российской империи» (Т.1 -З.СПб., 1776-1778).

Материал, собранный им, явился основой для трудов в области географии, биологии, этнографии, истории и др. Некоторые описания не утратили своей ценности и сегодня, оставаясь единственными в своём роде историческими свидетельствами о тогдашнем состоянии того или иного района Урала, давно исчезнувших обычаях и нравах местных народов и т.д.

Маршрут экспедиции П.С, Падяаса во многом определил содержание его труда. Основное место занимают здесь материалы и оценки по истории горнозаводской промышленности Урала. Ученый дает подробное описание заводов Среднего и Северного Урала: Березовского, Екатеринбургского, Каслинского, Кыштымского, Петропавловского, Сысертского и др., а также рудников и золотых промыслов (Васильевский, Гумешев-ский). Причем описания их даны по единому плану, включающему в себя историю основания, принадлежность завода, производимую продукцию, данные о дорогах, сырье, реконструкции заводских сооружений и рабочей силе8. Все это дается в духе официальной историографии. Как и И,И. Лепехин, он исторически подошел к развитию уральской металлургии. Посетив Гумешевский рудник на реке Чусовой, исследователь нашел здесь следы древних «чудских» разработок медной руды-рукавицы и сумку из лосиной кожи, принадлежавшие, по его мнению, древнему^ру-докопу. А перед отъездом из Оренбурга Паллас описал старинный Сайгачий рудник, в это время принадлежавший ПТвердышеву и И.Мясникову. По таким лее старинным следам, которые известны под именем старых или Чудских копей, найдены самые лучшие нынешние рудники в Оренбургской губернии.

П.С. Паллас, как и все официальные историки, решающую роль в создании на Урале горнозаводской промышленности отводит государству и частным предпринимателям. Восхваление им успехов уральской металлургии доходило до апологии самодержавия Екатерины П. Начало горнозаводского производства на Урале он вполне правомерно связывает со строительством старейшего Невьянского завода, называя его «важнее и превосходнее и прочих и по причине древности». С уральским краем

; ученый связывает и начало золотодобычи в России, Первым месторождением золота было Березовское близ Екатеринбурга, где в 1753 г, основали > завод по извлечению золота из руды. Однако П.С. Паллас ошибочно считает датой открытия месторождения золота здесь 1724 г.,а не 1748 г., как это было в действительности.

Уделил внимание историк и социальным отношениям на горных заводах. Взгляды его по этому вопросу крайне противоречивы. С одной стороны, он говорит о крайне тяжелом положении горнозаводского населения на Урале, широком использовании женского и детского труда. Факты, приводимые им, говорят о высокой смертности на уральских заводах и рудниках от цинги, туберкулеза, плохой воды и пищи.

Но в целом жизнь горнозаводского населения идеализируется исследователем и представляется как вполне благополучная. Стихийные протесты приписных крестьян ученый объяснял тем, что они якобы убегали из лени. В одном из видов эксплуатации - приписке крестьян к заводам - он видел только «пользу».

Наряду с описанием уральских заводов П.С. Паллас собрал материал о развитии в крае торговли и сельского хозяйства, прежде всего на Южном Урале. Одним из крупнейших торговых центров в крае, который «бесспорно должен быть самым важнейшим провинциальным городом в Российском государстве», он вполне справедливо считал Оренбург, чему способствовало его выгодное расположение на главном транзитном пути из Средней Азии в Россию. Основными европейскими товарами были различные ткани, металлические изделия, сахар, кожевенные товары; из азиатских стран поступали хлопок, золото, серебро, драгоценные камни, шерсть, скот.

Также Паллас упоминает «о Бухарских... до натуральной истории касающихся товарах... сушеные абрикозы, персики... изюм, орехи, семена тамошних арбузов, дынь и бухарского пшена»9.

Но самым выгодным и важным товаром для Российского государства ученый считает «неделанные материи» - шелк, верблюжью шерсть, которую в то время покупали у «киргизцев» и калмыков в немалом количестве и по дешевой цене. Ученый подчеркивал, что процесс взаимной адаптации пришлого и коренного населения, в частности на базе торговли, был взаимовыгодным. С одной стороны, происходило разрушение прежней замкнутости и наивности местного населения, а с другой стороны, русские купцы получили новые рынки сбыта своей продукции.

Кроме Оренбурга, из городов Южного Урала П.С. Паллас дает подробное описание Челябинска как центра Исетской провинции. Город произвел на ученого неплохое впечатление. Он говорит о его планировке, крепостных укреплениях, каменных и деревянных зданиях, соборах, учреждениях и частных заведениях. По мнению исследователя, основным

занятием жителей Челябинска было земледелие, поскольку в этом районе имелись благоприятные условия для его развития. Из основных культур он выделяет рожь, ячмень, пшеницу, овес. П.С. Паллас считает, что йсет-ская провинция обеспечивала хлебом не только себя, но и Екатеринбургские заводы.

Из интересных событий в Челябинске ученый описывает, как 24 марта множество простого народа по древнему, «еще с язычества вкоренившемуся обычаю, в покрытой еще льдом реке купалось». Со слов местного населения Паллас пишет, что в этот день в древние времена праздновали «Купалу Бога воды». Также автор рассказывает и о других праздниках и традициях, идущих с древности.

Переезжая по крепостям и станам Яицкой линии по обеим сторонам речки Камышсамари, ученый наблюдал игры и забавы калмыков и башкир. Паллас подробно описал борьбу и стрельбу из луков, шашки и шахматы, песни и музыкальные инструменты с их особенностями.

Уненого волновали и загадки прошлого. В июне 1769 г., переезжая от Новосергеевска к Полтавскому редуту, он обратил внимание на могильные холмы. Услышав же, что на одном из разрытых холмов был поставлен камень с высеченным лицом человека, не смог побороть любопытства и вернулся на 14 верст назад.

После изучения содержания холма и общения с местным населением Паллас пришел к выводу о необходимости более детального изучения древней истории, используя возможности археологии.

Таким образом, видно, что П.С. Палласа в путешествии по Уралу волновали все аспекты прошлой и современной жизни местного населения, природы края во всем ее многообразии. Можно с уверенностью констатировать, что автор «Путешествия» внес огромный вклад в развитие истории Урала,

Участником экспедиции, возглавляемой П.С. Палласом, был Н.П. Рынков (1746 - 1784) - сын автора «Топографии Оренбургской», который вошел в ее состав в сентябре 1769 г.10 Он был на военной службе и вышел в отставку в чине капитана в 1767 г. В 1772 г. был произведен в коллежские асессоры и назначен главным управляющим Актубинской шелковой фабрики, которым был до своей кончины в 1784 г.

Несомненно, что П.И. Рычков оказал решающее влияние на сына в плане его научно-исследовательских интересов. Результатом его двухгодичного путешествия почти по всей территории Урала явился «Журнал или дневные записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Российского государства в 1769 и 1770 г.» .

Этот труд не отражает полной картины жизни уральского края. Внимание автора привлекли только 8 заводов, глубина описания которых

различна. Вместе с тем, замечания его интересны с точки зрения человека, компетентного в заводском деле.

Н.П. Рычков быт согласен с И.И. Лепехиным и П.С. Палласом о добыче железных и медных руд на Урале с древних времен, основывая свой вывод на археологических находках, что противоречило взглядам сторонников ввоза технологии металлургического производства из-за границы12.

Социальные отношения на уральских заводах также явились предметом внимания Н.П. Рычкова. Он был сторонником эксплуатации крепостного труда, доказывая невыгодность использования наемной рабочей силы путем сравнения отдельных предприятий.

Вслед за П.С. Палласом он идеализировал жизнь и положение заводских людей. Высказывания исследователя об отрыве крестьян от земли отражали желание уральских заводчиков иметь постоянные кадры горнозаводских рабочих.

Главную причину волнений заводских людей он видел в их «лености и нерадении». О произволе и жестокости заводовладельцев и приказчиков в отношении горнозаводского населения историк умалчивает. Все свое внимание он сосредоточил на выгодах заводовладельцев, возможности сбыта продукции и выгод покупки продовольствия для обеспечения предприятий.

Третью Оренбургскую экспедицию на Урале возглавлял доктор ботаники, бывший директор Аптекарского ботанического сада в Петербурге И,П. Фалыс (1725 - 1774).

И.П. Фальк совершил путешествие, опорными точками которого были: Петербург - Москва - Саратов - Оренбург - Орск - Верхнеуральск - Челябинск - Шадринск - Тобольск ~ Томск - Тюмень - Екатеринбург -Казань в 1771 - 1772 гг."3; результатом чего явилось опубликование работ, в том числе по истории Уральского края14.

В состав отряда ученого входили студенты: И. Быков, М. Лебедев, С. Кашкарев, чучельник X. Барданес (позже его заменили студентом Клейном)"5.

В отличие от сочинений И.И. Лепехина и П.С, Далласа «Записки путешествия...» исследователя являются не дневниками, а носят обобщающий характер. Они имеют еще одну отличительную черту. Автор не всегда приводит личные наблюдения, а пользуется полученными материалами.

У И.П. Фалька имеются более точные и сопоставимые данные о численности населения заводов, приведенные по числу душ и дворов. После описания группы предприятий называется численность всего населения и сведения о долгожителях, из которых он делал вывод, что «здешние

медные и железные заводы... не производят вредного влияния на жизнь и здоровье людей»"6.

Сведения о занятиях горнозаводского населения Урала сводятся им к перечислению мест работы. Историк искажал жизненные реалии населения, так как показывал не то, что было на самом деле, а то, что соответствовало интересам заводовладельца.

Описания населенных пунктов, в том числе и Челябинской крепости, которые проезжал ученый, сводились к перечислению архитектурных достопримечательностей, количества населения по сословиям, вероисповеданию и полу, «главнейших промыслов», средних цен на основные товары и исторических особенностей, если таковые имелись.

Одним из участников Академической экспедиции 1768 - 1774 гг. на Урале был И.Г. Георги (1729 - 1802), профессор РАН по отделению натуральной истории и химии17. Будучи родом из Померании он получил образование в Швеции в Упсальском университете, где затем стал доктором медицины.

Узнав о формировании научной экспедиции для посылки ее в восточные районы России, ученый предложил свои услуги и был вызван АН в 1770 г.18

Ему было поручено вместе с академиком Фальком исследовать районы Урала и Сибири. И в июле 1770 г. Георги присоединился к экспедиции Фалька в Оренбурге, где ощ оставались до конца года.. В начале 1771 г. ученые отправились в Исетскую провинцию: Фальк по Оренбургской укрепленной линии, а Георги через Башкирию и Урал. В Челябинске они были вместе, но вследствие болезни Фалька Георги вел самостоятельно изучение местных народов. С июля 1771 г. они двинулись в Сибирь, где с февраля 1772 г. бывший отряд Фалька, теперь руководимый Георги, перешел в распоряжение П.С. Палласа. Позднее И.Г. Георги издал описание путешествия Фалька по его заметкам.

Георги в своем путешествии исследовал в том числе неописанные ещё предприятия между реками Сылвой и Камой, а также Уфу и населенные пункты Урала до Екатеринбурга и реки Чусовой. В сентябре 1774 г.

ученый вернулся в Петербург.

Во время экспедиции И. Г. Георги собрал массу ценного материала, снял много карт и составил большую коллекцию собственноручных изображений различных народностей, частью которых воспользовался П.С. Паллас при издании описания своего путешествия по России.

С 1775 г. Георги начал издавать свои рисунки в виде журнала «Открываемая Россия», а затем составил полное описание народов, населяющих Россию19, в котором есть и уральский материал. Основное внимание исследователь уделил этнографии края. Им изображены местные народы, их быт и культура. Сами народы он разделил на две группы, исходя из

сходства языка, обрядов, обычаев, образа жизни и т. д. Фактически им выделены угро-финская и тюркская группы народов.

Мало что ускользнуло от внимания участников описанных выше академических экспедиций 1768 - 1774 гт. на Урале. Очень интересны в {(Путешествиях» толкования топонимов, которые содержат сведения о самом объекте и причинах его возникновения, являясь как бы интерпретацией этих названий.

Также любопытными в записках ученых представляются толкования иноязычных топонимов. Путешественники зафиксировали более 50 подобных топонимов20, которым дали не только перевод или записывали топонимическую легенду, полученную на основании показаний местных жителей и собственных наблюдений, но и систематизировали их.

Например, название реки Буланка, которое на первый взгляд должно бы интерпретироваться на русской почве (ср. рус. «буланый»), Паллас и Лепехин записали в формах Булань, Буланка с объяснением: «Булан, татарское имя лося, которых в здешних мокрых с ясанью смешанных лесах великое множество находится»21. Действительно, в тюркских языках: в татарском «.булан» - лось, в башкирском «бодан» - олень и лось.

Особый интерес представляют сведения путешественников в том случае, когда формы названий, зафиксированные ими, не совпадают с современными, являясь по происхождению более древними.

Материалы путешественников позволяют оспорить некоторые современные этимологии. Так, название озера Чебаркуль, около города Че-баркуль, современный исследователь Н. И. Шувалов считает «выражено в татарском языковом оформлении чебар (башк. «сибар») - «красивый»23, однако Лепехин дает другое толкование: «Чебаркул, озеро ~ Чубарое или Перепелистое. Оно так названо от многих островов на нем находящихся»24. У Фалька: «Чебаркул, озеро - пестрое... получившее название от 12 островов и скал, частию покрытых лесом»25. Старотатарское тыбар», по мнению A.C. Хлебниковой, - «пестрый», башкирское «сыбар» - «пестрый, разноцветный - чубарый»26. И действительно, «на озере много островов, покрытых лесом и кустарником»27.

Есть, конечно, отдельные толкования в «записках» путешественников XVIH в., к которым нужно относиться с большой осторожностью, но в целом вклад ученых в изучение фактографического материала, в толкование топонимов имеет огромное значение в деле выяснения начальной формы уральских имен собственных в истории края.

Таким образом, собранные учеными материалы по истории, географии, экономике, этнографии, археологии, лингвистике края и многим проблемам естественных наук внесли весомый вклад в научное и экономическое развитие Уральского региона, а также стали частью Российской исторической науки.

Вместе с тем, основной частью уральского краеведения XVIII - начала XIX в. стало изучение становления и развития горнозаводского производства, что было обусловлено бурным развитием металлургии на Урале и необходимостью разработки дальнейшего пути развития экономики края.

Полагаем, что ни в одной стране мира в XVIII в. не было организовано таких комплексных, давших огромный научный и хозяйственный эффект исследований, позволивших осуществить масштабное освоение и изучение обширных пространств Азиатской России.

Примечания

1 ПФА РАН. Ф. 21. Оп. I. Д. 83. Л. 2-7.

2 Там же. Ф.З.Оп. 1. Д.539.Л. 147-148.

3 Лепехин И.И. Дневные записки путешествия. СПб., 1802-1814. Т. 1-3.

4 Там же. Т. 3. С. 1-12.

5 Там же. Т. 2.С. 97.

6 Русский биографический словарь. СПб., 1902. Т 13. С. 42,154-155.

7 История АН СССР. М., 1987. Т. 1. С. 50, 51,126.

8 Подробнее см.: Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. СПб., 1773-1788. Ч. 1-3; 2-е изд. СПб., 1809. Ч. 1-2.

9 Там же. 2-е изд. СПб., 1809. Ч. 1. С. 350.

10 Гнучева В.Ф. Материалы для истории экспедиций АН в XVIII и XIX вв. М, 1982. С. 97.

См.: Рынков Н.П. Журнал, или дневные записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Российского государства 1769-1770 гг. СПб., 1770-1772.

12 Усанов В.И. Свечников П.Г. Летописцы старого Урала. Челябинск, 1994. С. 22.

13 Гнучева В.Ф. Указ. соч. С. 107.

м См.: Фальк И.П. Записки путешествия академика Фалька // Поли. собр. путешествий по России. СПб., 1824. Т. 6.

15 ПФА РАН, Ф. 3. Оп. 1. Д. 539. Л. 148.

16 Фальк И.П. Указ. соч. С, 267.

17 История АН СССР. Т. 1 С. 133-135.

18 См.: Русский биографический словарь. М., 1914. Т. 4.С. 425; Словарь русских светских писателей соотечественников и чужестранцев, писавших в России, М., 1845. 1.1.

19 Георги И.Г. Описание всех в Российском государстве обитающих народов, также их житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей.

ч. 1-3, СПб., 1776-1777; 2-е изд.. СПб., 1799. 10 Хлебникова С.А. Толкование уральских топонимов в трудах путешественников - ученых XV1I1 в. // Язык и прошлое народов. Екатеринбург, 1993. С. 123. 21 Паллас П.С. Указ соч. Кн. 1.4.2. С. 43, 89, 90; Лепехин И.И. Указ. соч. Т.З. С. 90,286,

Хлебникова A.C. Указ, соч. С, 123. цет1Пр-,иЛ1. mog

23 Шувалов Н.И. От Парижа до Берлина по карте Челябинской области. Челябинск, 1989.

24 Лепехин И.И. Указ. соч. С. 199.

25 Фальк И.П. Записки путешествия... Т.б. С. 316-317.

ïfi Хлебникова А,С. Указ. соч. С. 125.

27 Матвеев А.К. Географические названий Урала. Свердловск, 1987, С. 188.

Абильсеит Муктар

Геродот казахских степей - Алексей Ираклиевич Левшин

Выдающегося русского ученого первой половины XIX в. А. И. Левшина, автора первого в мировой науке фундаментального исследования по географии, истории и этнографии казахских степей Чокан Валиха-нов называл «Геродотом казахских степей». И этому было достаточно оснований.

В напряженной творческой жизни исследователя нельзя выделить сколько-нибудь существенных эпизодов, не служащих поставленным им целям. Книги, письма, статьи, служебные материалы и мемуары А.И. Левшина отражают всю суть богатой внутренней жизни ученого. Выходец из небогатой мелкопоместной семьи, принадлежавшей к древнему дворянскому роду, талантливый, трудолюбивый и целеустремленный молодой человек в 1816 г. начал свой путь в науку и за короткое время достиг широкой международной известности.

«Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей» -фундаментальное исследование А. И. Левшина о казахском народе занимает особое место в его научном творчестве. Назвав так свою работу, автор хотел подчеркнуть, что широко распространенное в литературе отождествление этнонимов «казах» и «киргиз» не имеет под собой сколько-нибудь серьезных оснований, а употребляемый по отношению к казахам этноним «киргиз ~ кайсак» является неправомочным и восходит к более раннему - «казак».

Эта монография была издана в 1832 г, и является по своему характеру энциклопедическим собранием материалов о казахском народе, природе населяемых им земель. Особую ценность работе придает то, что большая часть материала собрана автором в результате непосредственного общения с казахами во время прохождения дипломатической службы в Оренбургской пограничной комиссии (1820 - 1822), где он выступал не только любознательным и просвещенным чиновником-бытоописателем, но и глубоким компетентным исследователем, ученым, который собрал, систематизировал и самостоятельно осмыслил огромный фактический материал.

Слайд 2

Академия Наук ХVІІІ века

Указ Петра 1 о создании Академии наук в 1724 году

Слайд 3

Конференц-зал Академии наук и физическая лаборатория